Второй рейх. Не надо воевать с Россией

К сожалению, война, наряду со всеми другими радостями, похитила у меня и эту радость. Я не могу теперь поддерживать общение с учеными из организованного мной общества, что для меня очень тяжело.

Пусть это мое начинание продолжает жить и работать на пользу науки и благо отечества.

* * *

Тяжелую борьбу пришлось мне выдержать, когда я вызвал в Берлин профессора Гарнака. Правее стоящие теологи и ортодоксы подняли резкий протест против назначения Гарнака профессором в Берлине. После того как я еще раз посоветовался с Гинцпетером, высказавшимся в том смысле, что для Берлина и Пруссии будет чрезвычайно печально, если я уступлю в этом вопросе, я настоял на назначении Гарнака, и оно состоялось. В настоящее время тогдашнее противодействие назначению Гарнака является совершенно непонятным. Такой крупной личностью является Гарнак. Такое господствующее положение он завоевал себе в духовном мире. Столько пользы и столько знаний я извлек из живого и интимного общения с этим великим талантом. Так много сделал он, являясь руководителем королевской библиотеки и деканом правления «Общества императора Вильгельма», в качестве которого он, будучи сам теологом, произносил самые вдохновенные и содержательные речи о точных науках, об исследованиях и изобретениях в области химии и т. п. Я всегда охотно буду вспоминать о личности Гарнака и об его деятельности.

Профессор Эрих Шмидт из Берлинского университета был также близок мне и часто бывал у меня; талантливым речам этого подлинного немца я обязан многими приятными вечерами.

Особым моим доверием пользовался профессор Шиман. Прямолинейный балтиец и передовой борец за германизм в противовес панславизму, проницательный политик и блестящий историк и писатель, Шиман постоянно привлекался мной в качестве советника in rebus politicis и в вопросах, связанных с историей. Ему я обязан многими ценными сведениями, особенно в области ориентирования в восточных делах. Он часто бывал у меня в доме и, как, например, при посещении Танжера, неоднократно сопровождал меня в поездках; в беседах я делился с ним, между прочим, важными секретными материалами о никому неизвестных еще политических событиях. Его непоколебимая скрытность оправдывала мое доверие. Для меня было большим удовлетворением, когда после освобождения Балтики я мог назначить этого испытанного человека попечителем Дерптского университета.

Совпадение наших политических взглядов на Россию хорошо иллюстрируется следующим фактом. После Портсмутского мира, заключенного в 1905 г. между Россией и Японией, при посредничестве моем и президента Теодора Рузвельта, в Берлине, как с официальной стороны (со стороны Министерства иностранных дел), так и с неофициальной, строилось много предположений о том, какой политической линии будет придерживаться Россия в дальнейшем. В общем преобладал тот взгляд, что озлобленная своим поражением Россия склонится на сторону Запада, стало быть, Германии, чтобы найти здесь те связи и подкрепления, с помощью которых она могла бы нанести ответный удар Японии, снова отвоевавши потерянные области и восстановивши, таким образом, свой престиж.

Я придерживался совершенно иного мнения, которое я, однако, официально не мог закрепить. Я подчеркивал, что русские одновременно и азиаты, и славяне. Как азиаты, они, несмотря на свое поражение, питают расположение к Японии, как славяне же, они охотно вступят в союз с теми, кто показал уже однажды им свою силу.

Я поэтому пришел к заключению, что, несмотря на соглашение в Бьерке, Россия через некоторое время пойдет не с Германией, против которой она позже даже обратит свои силы, а с Японией.

И в официальных, и в неофициальных кругах меня прямо осмеивали за подобные фантазии. Я вызвал Шимана и, не высказывая ему своей точки зрения, спросил его мнения по этому поводу. Я был очень удовлетворен, когда в ответ Шиман изложил как раз мои взгляды. Долгое время Шиман и я оставались почти одиноки в своих взглядах по этому важному вопросу внешней политики. События доказали впоследствии нашу правоту. Берлинские так называемые знатоки России, а с ними и официальный мир, ошиблись.

* * *