Второй шаг

— Да я домой уже скоро поеду. Там и поем. И это… у тебя вон капуста висит. Или это у байкеров сейчас мода такая? — иронично сказал я, тыча пальцем в бороду Валерона. Он поспешно убрал останки сваренного овоща и покашлял в кулак.

Испанец же заговорщицки улыбнулся и елейным голосом произнёс:

— А чего это мы кушать не хотим? Здесь вкусно готовят. Кто тебя ещё домашним-то накормит? Или ты хозяюшку завёл?

— Ну, почти, — уклончиво ответил я, понимая, что охотник непрозрачно намекает на то, что после тех объятий Ленки дело могло пойти дальше. Я решил ответить ему той же монетой и ехидно выдохнул, с наслаждением потянувшись: — Ох, как хорошо. Аж в спине что-то щёлкнуло. Старость — не радость.

— Эт точно, — с грустной усмешкой поддержал меня гном, посмотрев на резко помрачневшего Испанца. — Ну чего, ребята, поведайте нам, как вы съездили в Северную столицу.

Тут нам с бывшим Пуэрториканцем стало не до шуток. Мы быстро переглянулись. И Испанец, как более опытный, начал рассказывать Бульдогу, Профессору и загорелому Молчуну о наших приключениях.

Охотники же лопали и внимательно слушали его музыкальный голос, порой внимательно поглядывая по сторонам, где топталась уйма посетителей.

Я тоже слушал Испанца своими замечательными, чуть заострёнными ушками и согласно кивал в нужных местах. А иногда и вставлял многозначительные хмыки, чтобы красочное повествование Испанца сильнее брало за душу. А тот знай себе лопочет, предусмотрительно не упоминая Ленку и стыдливо вымарав из рассказа хвостатую бабку. Ну а во всём остальном охотник не покривил душой.

И всё вроде бы вышло гладко и сладко, если бы не Валерон. Он, хитро сощурившись, посмотрел на Испанца, затем на меня и с укоризной проговорил:

— Ну, вы, ёпта, и актёры. Вот врёте и не краснеете. Или вы просто забыли сказать, что с вами была некая остроухая?

— Какая остроухая? — закосил я под дурочка и честно-честно посмотрел на Бульдога.

— Та самая. Я уже всё знаю, — осклабился тот.

— Клим, — кисло выдохнул я, понимая, что мне не удастся отвертеться.

— Угу, — довольно проронил Бульдог, который, судя по глазам, не особо-то и злился.

— Это всё Стажёр. Он меня вынудил под страхом смерти, — протараторил Испанец, который обхватил голову руками, и принялся очень неправдоподобно каяться: — Что же я наделал-то? Скотина я такая. Нет мне прощенья.

— Есть. Три полторашки пива, — вставил Валерон.

— Замётано, — тотчас согласился охотник, перестав изображать из себя актёра из сельского драмкружка.

Бульдог же поставил локти на стол и приподнято проговорил, криво усмехаясь:

— Клим мне недавно набирал. Он орал, плевался, базарил, что я прислал ему каких-то белоручек и бабу. В общем, он остался недоволен такой поддержкой.

— Интересно получается. Раньше у нас в плане охоты друг от друга тайн не было, — неодобрительно протянул Профессор, принявшись оттирать след от мела, который он только что обнаружил на рукаве клетчатого пиджака.

— Согласен, — коротко сказал Молчун, мазнув по мне мутным взглядом ничего не выражающих глаз, под которыми появились глубокие тени.

— Ну, ничего страшного не произошло, — успокаивающе проговорил Валерон и добавил, посмотрев на меня и Испанца: — Это же первый и последний раз? — Мы синхронно кивнули гривами. И тогда охотник откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула и вальяжно попросил нас, откусив сразу половину пирожка с картошкой: — Давайте теперь выкладывайте правда-матку. Народ ждёт.

Испанец вздохнул и поведал им почти всё так, как имело место быть в реальности. Но о бабке он опять умолчал, а я не стал его поправлять. Незачем лишний раз бередить такую рану. Это же психологическая травма на всю жизнь. После такого вполне возможно то, что член Испанца сумеет поднять только некромант. Кстати, зачётная шутка. Надо будет потом ему рассказать.

Пока же гном первым взял слово после рассказа охотника. Он промокнул салфеткой губы и проронил, задумчиво потирая подбородок:

— Стоит отметить, что Ленаэль проявила себя с хорошей стороны. Может быть, тебе, Валерон, стоит пересмотреть свои взгляды? Она бы пригодилась нашему отряду, несмотря на то, что порой ведёт себя, как взбалмошная особа.

— Я подумаю, — кивнул Бульдог и одобрительно заметил, глянув на Испанца, который отправил половину стакана компота в пересохшее горло: — Славно вы пошумели в Питере.

— Согласен, — поддакнул Профессор и нарочито весело добавил, глядя на меня серьёзными глазами, прячущимися за линзами очков: — А Стажёр-то в очередной раз всех удивил. В одиночку справился с четырьмя подготовленными охранниками — это дорогого стоит. Я уже сам боюсь его.

— Орёл! — похвалил меня Валерон, не уловив никакого подтекста в словах прозорливого гнома. — Мы с ним расхреначим всех московских нелюдей, а потом и за провинцию примемся.

Я польщено улыбнулся, скрывая волнение, появившиеся у меня после слов Профессора. Кажется, хитровыдуманный гном начал что-то подозревать. Надо бы поосторожнее с ним, а то он может настроить против меня остальных охотников.