У дверей дома нас кто-то ждал. Маленькая фигурка, совсем не похожая на сновавших туда-сюда горожан. Приблизившись, мы поняли, что это девочка не старше десяти лет. Не может быть! В городе не было детей. Подойдя совсем близко, мы поняли, в чем дело! Девочка была неписью.
— Здравствуйте, господин, — сказала она, подходя.
Над головой у нее высветилось имя — Лилия.
— Здравствуй, Лилия, — сказал я. — Как ты здесь оказалась?
— Меня прислала мама!
— А кто твоя мама?
— Мою маму зовут Вереск, мы живем в деревне Сычи. Деда Каспер повез продавать мёд, а мама его попросила, чтоб он меня взял.
— А где же он?
— Так на рынке!
Я беспомощно взглянул на друзей. В городе была суматоха из-за сборов. Ребенку здесь точно было не место, а теперь надо вести ее на какой-то рынок…
— Да вы не беспокойтесь, я тут много раз бывала, — девочка словно прочла мои мысли, — Я только вам, господин, письмо отдам и побегу! Деде тяжело ведра с мёдом таскать, а я могу, потому что я сильная!
— Письмо? От кого?
— Не знаю, господин. Я только знаю, что его рыбаки привезли.
Она протянула мне бумажку, сложенную в несколько раз. Я взял и увидел свое имя, выписанное изящными, прописными буквами. Стоило мне увидеть эти буковки, как город вокруг меня, и люди в нем, и война, и все это барахтанье — все перестало существовать в один миг. Письмо было от Яны.
Глава 25
Я перечитал эти семьдесят слов, наверное, раз двести, пока друзья просто силком не вытащили меня за дверь, предварительно забив мой инвентарь каким-то барахлом. Почему только эти слова? Какой к черту твиттер? Ничего себе! Суперзакрытая игра, в которой банят за контакты с реальным миром и вдруг — твиттер. Я задумался, как такое вообще возможно и пришел к выводу, что имена игроков, включая и наши, видимо, занесены в какую-то доступную базу данных, где они обновляются. Если так, то не составило бы труда составить скрипт, который будет постить часть этих данных в твиттере. Но почему тогда только у меня? Если бы мы все могли постить, эффект был бы гораздо больше! Она писала так, как будто мы расстались вчера. Но вот эта приписка в конце и ее почерк... Это была она! И как же мне от всего этого сразу стало хреново, я даже передать не могу!..
Погода была хмурая, но хоть без сильного дождя. Мы пошли на конюшню за нашими лошадьми. Мария уже вывела их из загона и седлала для нас. Я подошел к своей Звездочке. Это была симпатичная гнедая лошадка, не слишком большая, но, по словам тренера, выносливая как верблюд. Во лбу у нее действительно имелась маленькая звездочка, за что кобыла и получила свою кличку. Я уже привычным жестом залез в карман за вкусняшкой, потом подошел к лошади и потрепал ее по морде.
— Яне ты бы понравилась, — тихо сказал я кобыле, — и что я так старался с тобой подружиться — тоже.
Звездочка коротко фыркнула и полезла ко мне в ладонь, ища угощение.
Перед городом уже выстраивались отряды. Маккинери ездил от одной группы людей к другой. Подъезжая, он тут же начинал балагурить и шутить, хлопать людей по плечу, устраивал шуточные бои. Мне сперва показалось это странным, но через несколько минут я заметил, что отряды, через которые прошел военачальник, выглядят пободрее других. Обеликс поднимал дух воинов перед походом и делал это весьма успешно. Через четверть часа Маккинери подъехал к нам.
— Ну что, бравые вояки, готовы надрать задницы трем сотням хайлевелов? Вижу, так и рветесь в бой! Особенно предводитель, на котором лица нет.
— Да у него живот прихватило, — объяснил Фродо. — Перед выходом сожрал семь круассанов госпожи Волковой. Сказал «когда еще доведется вкусить?» — и сожрал.
Маккинери расхохотался так, что люди из соседних отрядов стали подтягиваться к нам поближе, рассчитывая, по-видимому, приобщиться к веселью.