Второй шанс

– Я помню каждое слово. Почему бы тебе не начать расстегивать на мне рубашку?

Она нервно рассмеялась.

– Тут нет пуговиц.

– Тогда просто сними ее.

Маркус пристально смотрел на нее, на его губах все еще играла улыбка. Его завораживающие голубые глаза, намек на щетину на подбородке… Комната была полупустой, без особенностей. В ней могло произойти что угодно.

– Я хочу, чтобы ты это сделала, – прошептал он. – Я правда этого хочу.

Джо сглотнула и обеими руками взялась за край его футболки. Она уже раздевала людей. Мужчин. Но не так смело, не обсуждая процесс, не днем, когда могла все увидеть и ее можно было разглядеть полностью.

Она стянула его футболку через голову. Он поднял руки, чтобы помочь ей, и она увидела там темные волосы. Джо не знала, что делать с футболкой, поэтому отдала ее Маркусу, который бросил ее на пол.

Он больше не улыбался. Он выглядел очень серьезным.

– Потом ты сказала, что хочешь потрогать меня, – продолжил он.

Она протянула руку. Пальцы не слушались. Она прикоснулась к его голому плечу – под гладкой теплой кожей чувствовались мышцы. Ее рука медленно скользила вниз. У него на груди почти не росли волосы. Она коснулась выдающегося нежного соска, ребер. Его твердый живот подрагивал. Она провела кончиком пальца по пупку.

– Потом я сказал, что хочу тебя раздеть.

Так он и сделал, пуговица за пуговицей. Платье соскользнуло с ее плеч и упало рядом с футболкой. Он не целовал ее, просто смотрел. Потом расстегнул и снял с нее бюстгальтер. Опустившись на колени, он стянул с нее трусики.

Джо едва дышала. Щеки горели румянцем. Она посмотрела на себя вниз и увидела обвисшую бледную кожу на животе, след от бюстгальтера. Она видела курчавую голову Маркуса на уровне своего бедра, чувствовала его дыхание, гадала, поцелует он ее или коснется, возьмет ли все в свои руки, чтобы ей не пришлось ни о чем думать.

Он поднялся. Осмотрел ее с головы до ног, и Джо еле сдержалась, чтобы не начать извиняться. За ней было зеркало – она заметила его, когда они вошли в комнату. Она не будет туда смотреть, лучше попытается увидеть свое отражение в его глазах.

Она видела, как двигался его кадык, когда он сглатывал.

– Теперь, – сказал он охрипшим голосом, – ты хотела толкнуть меня на кровать.

Она это сделала. И села сверху, упираясь ладонями ему в плечи. Она чувствовала его напрягшееся тело и продолжала смотреть ему в лицо. В глаза, которые он не отвел ни разу.

Позже, намного позже, она, одетая в его футболку и кружевные трусики, спустилась на первый этаж. Ее ноги болели, кожа впитывала удовлетворение. Джо взглянула на свое отражение в зеркале, когда выходила из комнаты: покрасневшие щеки, спутанные волосы.

Маркус отправился в кухню ставить чайник, а она проверила телефон в сумочке, которую бросила на пол у входной двери, и пошла в гостиную. Как и во всем доме, там были белые стены и ковер нейтрального цвета: стандартный пустой интерьер нового дома. Здесь стояли мягкий диван и поцарапанный кофейный столик, заваленный папками с работами учеников, телевизор и стереосистема с проигрывателем. Диск, который он слушал, когда она пришла, давно закончился. Возле дивана стояла большая картонная коробка, заполненная, по всей видимости, газетами. Она потянулась к ней, чтобы посмотреть, что внутри, но остановилась.

– Там фотографии, – сказал он, войдя в комнату. – У меня еще не было времени их повесить. – Он протянул ей одну из кружек. – Твой чай. Наконец-то.

– Думаю, то, чем мы занимались наверху, нравится мне больше чая.

Джо устроилась на диване, Маркус присел рядом и обнял ее за плечи. На нем были только трусы-боксеры, и она не могла удержаться от соблазна провести ладонью по его бедру.

– А где дети? – спросил он. – С отцом? Я был слишком отвлечен, чтобы спросить.

– С Хонор. Моей свекровью. Она еще не звонила, поэтому я полагаю, что все в порядке.

Джо надеялась, что все в порядке. От чувства вины у нее заныло в животе. Она может сбегать домой и проверить. Но на самом деле Хонор права. Она заслуживала немного времени для себя.

– А что на этих фотографиях?

– Можешь посмотреть.

Она присела рядом с коробкой, одну за другой вытаскивая из нее фотографии в рамках и опасаясь увидеть портреты бывших девушек. Но там были пейзажи: мрачные скалы, лед и вода. Некоторые были черно-белыми, другие – цветными. Голубое пространство льда, красно-черное плато застывшей лавы, зеленая равнина…

– Ты снимал?

– У меня был довольно продолжительный отпуск в Исландии. Мне нравится геология. В этом контексте. – Он перегнулся через Джо и достал фотографию: белые и голубые спирали, похожие на раковину улитки. Масштаб невозможно было определить. – Я немного помешан на ледниках.

– Выходит, преподавание – просто хобби?

– Преподавание – это работа. Ледники – хобби. Мне интересна их масса, то, как они медленно двигаются и как меняют окружающую среду. Горы буквально перемещаются по воде. Это заставляет взглянуть на все по-другому. – Он рассмеялся. – Вся остальная часть моей семьи предпочитает проводить отпуск в теплых странах. Мама называет меня пингвином.

– В Исландии нет пингвинов.