Второй шанс

Глядя на деятельный круг психологов, я не к месту подумал, что вот у них проблем с эмпатией точно нет. Невозможно эффективно работать в этой сфере, не понимая, что чувствует другой человек. Мне вот с этим гением не то, что общаться, дышать в одном помещении было тяжело.

Понимая свою бесполезность в работе с таким контингентом, я перекинул управление процессом на команду мозгоправов, а сам занялся наблюдением. Все-таки открыть Эмпатию в «Барлионе» мне очень хотелось…

Когда занятие закончилось, я понял одну главную вещь. Основа всего – это желание разделить чувства другого, стремление сопереживать. Я так себя раздраконил, что на все лады сочувствовал несчастному мальчишке, пока тот не ушел.

Сразу зачесались руки и язык еще кого-нибудь пожалеть, но идеального кандидата в офисе не было. Путем ассоциативной цепочки я додумался до одного варианта. Не фонтан, конечно, но будем считать, что вчерашний босс в «Барлионе» был мне знаком свыше.

– Алло! – из динамиков послышался знакомый голос. Лера не меняла номер телефона, а я его не удалял. Он просто давно перекочевал из «избранного» в общий раздел, состоящий из нескольких сотен контактов, и там затерялся.

– Привет! Это Роман.

– Привет… Случилось что-то?

– Э-э-э, нет, – пробормотал я, осознавая весь идиотизм затеи, но отступать было поздно. – Мама на днях сообщила об Инессе Леонидовне. Я звоню выразить соболезнование.

– О, спасибо… – Лера была очень удивлена. – Только странно, что ты сейчас позвонил. Мама умерла два года назад.

– Вот как? – Ну, мама, так меня подставить! – Я не знал. Но все равно соболезную.

Я не лукавил. В этот момент мне действительно было больно. От осознания собственной тупости.

– Да ладно, Ром, – хмыкнула Лера, не поверив в мою искренность. – Ты же ее терпеть не мог!

– Кажется, это было взаимным.

– Не могу с тобой не согласиться, – легко рассмеялась моя бывшая жена. Злости или обиды в ее голосе не было. – Но заметь, никогда мне ни слова плохого о тебе не сказала. Уважала мой выбор.

– Да? Странно. Потому что наедине со мной она не стеснялась.

– Могу себе представить, – довольно протянули на той стороне. – Практикующий психолог просто обязан делать это мастерски.

– Что было, то было… Ты как?

– Все хорошо. Замужем, счастлива. Предвосхищая твой вопрос: мама успела одобрить кандидатуру. А ты?

– Рад за тебя. Я тоже. В смысле холост и не менее счастлив!

– Все хохмишь? Ты женат на своей работе, и ей не изменяешь. Я помню.

– Что-то вроде того, – больше мне сказать было нечего, и возникла неловкая пауза. Кажется, этот вариант открытия Эмпатии не прокатил. Никакого сочувствия я не испытывал, впрочем, как и других чувств. И это радовало. – Так, Валерия, главную мысль я сказал, пора закругляться. Спасибо, что выслушала.

– Спасибо, что позвонил. Приятно было услышать.

– Мне тоже. Пока.

Короткие гудки оставили меня один на один с осуждающе косящейся Викторией. Секретарша зашла зачем-то к нам в аудиторию и стала свидетелем моего разговора.

– Здравствуйте, Роман. Как ваша социализация?

– Здравствуйте, Виктория. Спасибо, все хорошо.

– Я так поняла, что вы пытаетесь возобновить отношение с бывшей женой? Плохая идея.

– Вы все мои намерения будете браковать? Что за манера лезть не в свое дело? Да и вообще, подслушивать нехорошо!

– Роман, это плохая идея не потому, что она мне не нравится, а потому что у вашей бывшей жены скоро родится ребенок.

– Да? А я-то тут причем? Это не мой!

– Я вас предупредила! Попытка социализации за счет бывшей жены будет воспринята не в вашу пользу.

– Виктория, я звонил выразить бывшей жене соболезнования в связи со смертью ее матери! Что в этом плохого?! Какого черта вы вообще в курсе дел Валерии?!

Удивительно, но мне удалось смутить непробиваемую секретаршу.

– Прошу прощения, – произнесла женщина, недовольно поджав губы. – Служба безопасности хотела побеседовать с ней, но отказалась, чтобы не волновать лишний раз. Я подумала…

– Ясно, – грубо прервал я ее объяснения. Что там подумала эта женщина, мне было неинтересно. – Если вы не против, я пойду домой. У меня критерии в «Барлионе» еще не выполнены.

Я покинул аудиторию, сопровождаемый молчаливым взглядом Виктории. И чего, спрашивается, приходила?

Вернувшись домой, я застал сияющего Матвея.

– Ромыч, я промежуточный экзамен сдал! Девяносто два из ста! Да я в школе таких результатов не показывал!

– Молодца! – я даже дернуться не успел, как очутился в крепких объятьях друга, и мне ничего не оставалось, кроме как обнять в ответ. Его успехи меня искренне порадовали.

– Спасибо тебе! – Матвей разжал руки и проворчал: – Раньше обнимать тебя было приятнее. Заметил, как обвис за месяц?

Я скосил взгляд на зеркало. Что правда, то правда. Четыре недели активных танцев в «Барлионе» давали о себе знать. Спасательный круг на талии, конечно, никуда не делся, но заметно спух. Да и живот перестал каждый раз жадно заглатывать пряжку ремня в пупок. Недалек тот час, когда я без зеркала смогу увидеть себя целиком.

– Ну, до тебя мне как до Луны! – не удержался я от саркастической реплики. – Вон какой красивый по утрам бегаешь. Даже интересно, куда?