Второй шанс

Потому что я просто не понимал, о чём вообще говорит учитель, чем и вызвал предсказуемый смех класса. А в конце концов, когда злая училка приказала решать предоставленное уравнение, я и вовсе встал в ступоре.

– Ну и чего? – спросила учитель, поле того, как я пару минут молча простоял у доски.

– Чего-чего, – ответил я, – я ведь уже сказал, что у меня с этим плохо.

– И как нам тогда быть?

– Как?

Класс внимательно наблюдал за процессией.

– Не можешь решить уравнение за шестой класс, – вдруг сказала училка.

А вот это уже хороший пинок под зад. Логично же, что, если ученик не разбирается в математике, то для него все уравнения, что называется, равны. И плевать, за какой класс это дурацкое уравнение. Достаточно пары пропущенных недель для того чтобы перестать понимать математику до конца жизни. Другое дело, если ты захочешь освоить её снова – с этим конечно проще, чем с физикой или химией. Но для меня, если честно, в мои тридцать два все эти предметы одинаково непонятны. Да и, если честно, в мои настоящие тринадцать я тоже не особо в этом разбирался.

– Два, Антонов. Садись.

Ну вот, первый день в школе, первое занятие, а я уже попал в просак. И что теперь? Сесть обратно, смиренно приняв поражение и мириться с такими вот поражениями до конца одиннадцатого класса? Или попытаться освоить неосвоенные предметы, чтобы стать отличником, а дальше… а что дальше? Отучиться в университете и пойти работать по специальности? Чтобы потом прожить жизнь обычного клерка? Ну уж нет, спасибо. Увольте. Я на такое не подписывался. Вряд ли кто-то захочет получить второй шанс, чтобы потом потратить его на скучную и неинтересную жизнь заурядного обываетеля.

В конце концов, что бы там не говорил Марк, одно я знаю наверняка – создатели создавали этот мир не для того, чтобы я прожил в нём скучную жизнь. Неа! Не нужно быть гением, чтобы понять, что так называемую загробную жизнь будут покупать не для спокойного существования, а как раз-таки для того, чтобы навести в этой жизни как можно больше шума. Поэтому-то и меня поместили сюда с целью проверить этот мир на прочность, а не для того, чтобы я сидел тихо и не делал глупостей. Да, точно! Марк явно ошибался в своих догадках! А если и не ошибался, то чёрт с ним. Какая вообще разница, что со мной могут сделать? Я ведь уже и так мёртв.

Как следует всё обмозговав, дал решительный ответ:

– Простите, но я совершенно не вижу смысла сидеть на уроке дальше, если, как вы говорите, я не в состоянии решить пример за шестой класс.

– Интересно, – впервые за всё время на лице злобной училки появилась ухмылка, – как ты тогда собираешься закрывать год?

– Как-нибудь закрою, – уверенно сообщил я. – Ну что, я свободен?

Ещё некоторое время училка внимательно меня изучала, надеясь понять мотивацию и источник столь наглого поведения. Но в итоге, в какой-то момент она просто сказала:

– Свободен, – и отвернулась обратно к тетради. А уже когда я почти дошёл до двери, она добавила, не глядя на меня: – И можешь больше не приходить. Совсем.

Ну и не буду. Не очень-то и хотелось.

Я вышел за дверь, отошёл чуть сторону, подошёл к стене, опёрся, откинул голову назад и сделал глубокий вдох. Но не от безысходности, а из-за чувства невероятной свободы, нахлынувшей на меня. Ещё никогда в своей никчёмной жизни я не чувствовал себя на столько свободным. Впервые я принял своё первое полноценное решение, зависящее только от моих интересов – в принятии этого решения не участвовал никто, кроме меня. И только теперь я понял прелесть так называемого «второго шанса».

Постояв так ещё некоторое время, я уже было собирался отправиться на улицу, как вдруг из кабинета вышел мой сосед по парте. Важно сложив руки в карманы своих брюк, он подошёл ко мне.

– Ну ты, конечно, даёшь. Ловко уделал старуху. Но это всё равно не меняет того, что ты капец какой странный.

Я промолчал. А что нужно было ответить? Мне показалось, что ответы сейчас излишни.

Парень подошёл ближе, встал около меня и тоже опёрся о стену – только плечом.

– Что планируешь дальше?

– А тебе то что?

– Просто интересуюсь. Интересно, о чём думают такие чудики, как ты?

– Чудики? Вот, значит, кем ты меня считаешь?

Если честно, то именно он казался мне чудиком во всей этой ситуации. Нет, ну ты сам подумай: какой-то семиклассник выходит из кабинета вслед за «чудиком», вроде меня, чтобы просто спросить у того, о чём тот думает. Вряд ли всё это похоже на поведение обычного семиклассника. Я бы сказал, что психологическое состояние других начинает волновать людей ближе к двадцати. Но уж точно не в тринадцать.

– Да нет, я не то имел в виду. Просто интересный ты пацан.

– Что интересно? – продолжал давить вопросами я.

– Ну не такой, как все.

– Что во мне не такого?

– Ведёшь себя, блин, как-то по-взрослому.

– Значит, по-твоему то, что сейчас произошло в кабинете – это взрослый поступок?

– Нет, но ни у кого, кроме тебя точно не хватило бы смелости на такое.

Что есть, то есть, – мысленно похвалился я.

– Ну допустим, – согласился я уже вслух, – что насчёт тебя?

– Что насчёт меня?