Второй шанс 3

Да уж, пришлось мне слегка опозориться на весь салон. Прости, Инга, что твой парень вынужден до такой степени унижаться, но иначе, боюсь, из моей задумки подобраться к телу этого придурка ничего не выйдет.

— Да уж пусть сходит, он же не убежит, — попросил за меня чекист. — Не убежишь ведь?

— Да вы что, нет конечно! — заверил я, для пущей правдоподобности приложив руки к груди.

Дмитрий Сергеевич, видимо, оценив возможные риски между моим побегом и вонью на весь салон, выбрал, как ему казалось, меньшее из зол.

— Ладно, только в передний иди, и чтобы мне мухой, туда и обратно. Не засиживайся.

В передний — это, видимо, чтобы не сбежал, так как выход у нас в хвостовой части. А я и не собирался.

— Спасибо, дяденька!

Я часто-часто заморгал, демонстрируя тем самым свою признательность, про себя думая, что всё же не стоит переигрывать. Шёл и ловил на себе насмешливо-сочувствующие, а местами и слегка презрительные взгляды пассажиров. А во взгляде тётки, которая кричала, что с ними летит сам Варченко, промелькнуло разочарование. Вот так и умирают кумиры. Причём иногда в буквальном смысле. Надеюсь, сия участь меня всё же минует.

Протискиваюсь мимо посторонившегося дядьки с гранатой. В последний момент понимаю, что морально ещё не готов, и похоже, придётся всё делать на обратном пути, так как после просьбы об отправке естественных надобностей и реакции окружающих почувствовал в себе недостаток решимости. А без неё можно завалить самое, казалось бы, плёвое дело. Тогда как в данный момент ситуация далеко не из простых.

Зайдя в туалет, первым делом ополоснул пунцовое лицо холодной водой. Глядя на своё отражение в зеркале, подумал, что, быть может, вижу его в последний раз. Но теперь отступать уже поздно, особенно после того позора, который пришлось только что пережить. Именно эта мысль заводит меня до состояния берсерка, правда, контролирующего свои действия. Как тогда, в финальном поединке ташкентского первенства СССР год назад. Как раз то, что надо.

На всякий случай нажимаю слив, снова включаю кран, как будто мою руки, и только после этого выхожу из туалета. Картина всё та же: грустный чекист пытается разжалобить террориста и разрешить отпустить хотя бы женщин. Я так понимаю, если это условие Дмитрий Сергеевич выполнит, то спецназ получит лицензию на штурм самолёта. Об оставшихся внутри можно уже не беспокоиться: мужики как потенциальные защитники Родины всегда должны быть готовы за неё умереть. Похоже, понимал это и угонщик, тот не собирался идти больше ни на какое уступки и в момент моего движения по проходу как раз нудел, что его пальцы начинают неметь, и если через пять минут самолёт не взлетит… А что потом, подумал я, пальцы нудеть перестанут? Не выбросит же он гранату в иллюминатор, который ещё надо умудриться открыть, ему нужно держать гранату в руке до момента приземления в Стамбуле. А что, может махнуть в Турцию? Когда ещё возможность представится? Это в моём будущем практически любой россиянин мог слетать на заграничный курорт, от дешёвых турецких и египетских до более престижный Таиланда и Мальдивы. А в это время та же Турция для подавляющего большинства соотечественников является такой же недостижимой мечтой, как полёт на Марс.

Нет, не сметь забивать голову подобной чушью. Тем более я уже подхожу к парочке чекист-террорист, про себя размышляя, что история знает примеры, когда и чекисты становились террористами. Но сейчас это не тот случай.

— С облегчением! — ехидно поздравляет меня Дмитрий Сергеевич.

— Спасибо, — благодарно отвечаю и ту же киваю в направлении хвоста самолёта. — Ой, а что это?

Не ожидавший от меня такой заподлянки мужик на инстинкте делает полоборота, удобно поставляя правую сторону челюсти, в которую и летит мой кулак. В этот удар я вкладываю всю свою силу, но в то же время помню, что, даже отправив соперника в нокаут, я не должен расслабляться ни на мгновение. Потому что в следующий миг предстоит сделать самое важное — а именно поймать руку падающего террориста и не дать пальцам разжаться. Только когда прошло секунд пять и я понял, что успел, у меня возникло непреодолимое желание сесть прямо на пол и вытереть моментально выступивший на лбу пот, как будто я только что отпахал пару раундов. Кинул взгляд на опешившего комитетчика:

— Чего стоим? Скотч, изоленту, колючую проволоку — что-нибудь, чем можно замотать руку.

— Ага.

Тот, видимо, пропустив мимо ушей мой мрачный юмор про колючую проволоку, кивает и стремглав мчится к выходу. Я же ловлю на себе взгляды пассажиров, которые осмеливаются выглянуть в проход. Что, не ждали от плаксивого дурачка таких действий? Больше всего меня радует реакция Инги. Та не только облегчённо улыбалась, но ещё и сделала попытку прийти мне на помощь. Пришлось прикрикнуть, чтобы сидела на месте и не высовывалась. Мало ли что…

Чекист возвращается примерно минуту спустя, и не один, с ним ещё двое человек. Пока его не было, Дмитрий Сергеевич сделал попытку прийти в себя, пришлось одну руку освободить и продлить его отключку ещё одним ударом в челюсть.