Второй шанс

— Час от часу не легче, — пробормотала она помертвевшими губами. — Его ведь ждали только через три недели!

— Кого? — еле слышно спросила Аманда, которой невольно передалось паническое состояние миссис Осакиро.

— Сеньора Альваро де Вальеспина…

Сердце девушки неистово забилось в груди. Этого просто не могло быть! Еще минута — и она предстанет перед… женихом мадемуазель Жанетт. Вот уж, что называется, из огня да в полымя. Какое из зол предпочесть: быть уличенной в обмане отцом Жанетт или ее женихом, человеком, который ее любит?

Впрочем, Аманда уже знала, что как раз в данном случае ни о какой любви речи не идет. Да и какая тут может быть любовь, если жених с невестой практически не знают друг друга и виделись последний раз восемь или десять лет назад. Типичный брак, основанный на схеме «знатность в обмен на деньги». Конечно, в конце двадцатого века все это кажется устаревшим пережитком прошлого, но высшие круги аристократии всегда консервативны. Тем более что в данном случае привычная схема слегка нарушалась: сеньор де Вальеспин и сам богат, а женитьбой намеревается скорее укрепить деловые связи.

И все равно Аманда глубоко сейчас сожалела, что взялась за столь неблагодарную роль. Ох, чуяло ее сердце, чуяло: добром эта авантюра не кончится. Вот и надо было слушаться сердца. Но жалеть было уже поздно. Назад дороги нет. И она должна с честью выдержать испытание!

— И все-таки, — продолжил Альваро разговор, начатый не сегодня и не здесь, — хватит ходить вокруг да около. Ты слышал о Жанетт что-то конкретное? Или опять смутные слухи да пересуды? Должен же я точно знать, во что ввязываюсь.

Его лучший друг, а по совместительству еще и секретарь Рикардо Гонзалес пожал плечами.

— Как тебе сказать? И да, и нет. Ничего стопроцентно точного. Но репутация у мадемуазель Жанетт явно слегка подмочена. А может, и не слегка…

— Тоже мне новости! — фыркнул Альваро. — А поконкретнее?

Рикардо явно чувствовал себя не очень уютно.

— Ну, поговаривают, что она связалась с какими-то подозрительными типами и любит развеселую жизнь. Опять же доказательств никаких, но слухи…

Внезапно на Альваро накатила смертельная усталость. Да не хочет он вообще ни на ком жениться, а уж на Жанетт Лолливаль с ее сомнительной репутацией и подавно. Но он обещал это ее отцу, человеку, с которым род де Вальеспинов связывали давние деловые и дружеские отношения, и не собирался отказываться от своих слов. Кроме того, после гибели в автокатастрофе при загадочных для многих, но не для Альваро обстоятельствах его жены Изабеллы сердце молодого человека наглухо закрылось для каких бы то ни было романтических чувств. Любой брак теперь представлял для него лишь исключительно деловую операцию, сделку. К тому же ребенку все-таки нужна женщина, которую он может называть мамой.

Но, сознавая необходимость жениться, Альваро не питал никакого желания затевать долгую возню с ухаживаниями и прочими сентиментальными глупостями. Невеста по сговору его вполне устраивала. Если, конечно, с ней не возникнет слишком уж больших хлопот и проблем. А мадемуазель Лолливаль запросто могла принести с собой слишком много проблем.

Альваро пожал плечами. Что гадать понапрасну? Скоро он сам все узнает. Перехватив встревоженный взгляд Рикардо, он улыбнулся.

— Что ж, будем надеяться, нам удастся уговорить эту взбалмошную девицу отказаться от своих пагубных привычек и увлечений.

Друзья уже подходили к бальному залу. Еще пара минут — и Альваро окажется в толпе гостей, среди которых находится и его невеста. Как ни прискорбно, но предстоящая встреча не вызывала у него ничего, кроме скуки и легкой досады.

Внезапно Рикардо чуть заметно коснулся его руки.

— Вон она. Там, справа, в золотистом платье.

Альваро посмотрел в указанную сторону — и встретился со взглядом глаз, в которых плескался затаенный страх и еще такое откровенное и обезоруживающее любопытство, что он на миг замер, не в силах оторваться, отвернуться от них. Мадемуазель Жанетт оказалась прекрасна — такой он и запомнил ее, такой и ожидал увидеть. Но чего он совершенно не ожидал, так это гордой посадки головы и полного отсутствия смущения или вызова в чертах французской красавицы. Она глядела на него так, будто и не было между ними ничего восемь лет назад, будто ее прошлое не таит в себе никаких постыдных тайн. Но он-то хорошо знал, что это не так!

Мимолетное наваждение прошло. Альваро стряхнул с себя чары. Звон серебряных колокольчиков, на миг заглушивших музыку, замолк — как и не бывало. На смену вновь явилась вся та же тоскливая обреченность. До чего же не хотелось сейчас подходить к мадемуазель Лолливаль! Альваро даже прикинул, не дать ли себе передышку, не подкрепиться ли сначала рюмкой бренди, но передумал. Он не привык оттягивать неприятные моменты.