Второй шанс

Едальня полыхала эмоциями. Ни один вопрос жизни трудового коллектива, включая размеры заработной платы, не вызывал такой бури, как начавшаяся операция НАТО «Союзная сила»8. Службе новостей с ее жестким графиком дебатировать было некогда, и обстановку на Балканском полуострове детально разбирали Юра, Ричард, Фима и примкнувший к ним спортивный обозреватель Валентин Тимофеевич. Дима забрел туда по неосторожности и был тотчас притянут к обсуждению. Собираясь утром на работу, он успел вскользь посмотреть, как взлетают бомбардировщики с базы Авиано в Италии. Ведущие федеральных каналов напряженными голосами рассказывали об ударах по целям в Белграде, Приштине, Нови-Саде, Крагуеваце и других городах.

– Эта агрессия хуже Гитлера! – кричал пухлый и круглолицый Ричард.

Он нечетко произносил «р», поэтому у него выходило «аг-гессия» и «Гитлега». В юмористическом шоу ведущий тоже представлялся как «Фиолетовый агбуз». Происхождение псевдонима было покрыто мраком, но Ричард отстаивал его употребление, не щадя живота своего. Живот у него был изрядный и действительно походил на упомянутую бахчевую культуру.

– При Советском Союзе такого быть не могло! – на правах старшего товарища убеждал всех Валентин Тимофеевич в тренировочных штанах и кроссовках, словно только что явившийся с пробежки.

– Не могло, и не было! – вторил ему Юра, который сменил сегодня малиновый пиджак на защитного цвета водолазку («На казарменном положении?» – подумал Дима).

– Нет, ну они совсем охренели! – возмущался ему Фима. – Америке, выходит, всё можно? Кто же с ней-то разберется?

Дима вспомнил, что тетя Фимы эмигрировала в США году, кажется, еще в восемьдесят девятом и после Брайтон-бич переселилась в город Нью-Хейвен, штат Массачусетс. Вид на жительство у нее точно был, а, возможно, уже и гражданство. Генеральный продюсер посещал ее по гостевой визе.

– Ты скажи, это ведь Клинтон под выборы затеял? – обратился к Диме ответственный за спорт.

– У Клинтона второй срок заканчивается, выборы его не касаются, -дал справку Клевцов.

– Всё из-за Моники Левински9! Оральным сексом не надо заниматься! – выдвинул новую теорию Ричард.

«Оральным» прозвучало, само собой, как «огальным».

– Спорный вопрос, – заметил Дима.

– Ты как считаешь, Примаков правильно самолет развернул?10 – наседал Валентин Тимофеевич.

– Трудно отсюда судить. Это же не просто визит был, там соглашения планировали подписать.

– Не надо нам никаких соглашений! Ничего от Амегики не надо! – совсем по-ленински провозгласил Ричард. – «Ножки Буша» нам пгисылали отгавленные!

«Глас народа? – задался вопросом Дима, не ставший встревать в полемику из-за «ножек». – Видал, чувства какие пробудились? А курятину-то ели американскую. Пригодилась она в свое время, когда в магазинах было шаром покати».

– Сегбы наши бгатья, так истогически сложилось! – продолжал фонтанировать юморист.

– Примаков настоящий мужик, надо его ставить вместо Ельцина. Боря только квасить горазд, – сказал подоспевший на крики Стас.

Подробно обсудить это предложение с участием Клевцова не успели, так как в едальню следом за Стасом заглянула Оля Каминская и объявила:

– Дима, тебя Носов вызывает.

Андрей Константинович прихлебывал кофе из именной кружки, которую держали на особой полочке в административном отделе. Там же хранился своевременно возобновляемый запас зерен, предназначенный специально для генерального директора. За таинство приготовления головой отвечала Оля.

Перед шефом на столе в студии были беспорядочно разложены какие-то разноцветные графики, ксерокопии документов, мобильный телефон, ключи от машины и зажигалка. Носов, не спеша, с чувством и вкусом, курил Marlboro, стряхивая пепел в блюдце. Привилегию дымить в святая святых канала имел он один.

Шеф был одет демократично – в голубоватую рубашку без галстука, темно-бордовый свитер и классические джинсы. В костюме или пиджаке он появлялся за эти полгода всего раза три или четыре.

«Настучал старик Баранников, – решил Дима. – Сейчас будет порция оплеух».

– Присаживайся, – гостеприимно предложил Андрей Константинович, указывая рукой с дымящейся сигаретой на крутящийся стул, как возле рояля в филармонии.

Дима сел, ни слова не говоря.

– Чем коллектив дышит?

– Войну обсуждает, – Дима счел, что шеф заходит уж больно издалека.

– Какие мнения?

– Америку ругают.

– Больше никого не ругают?

– Вроде нет.

Шеф еще отпил из кружки.

– Ну что, Дима, пора серьезно побеседовать.

«Почему Ветрова нет? Ограничится внушением или сам уволит?» – успел подумать Клевцов.

– Я доволен твоей работой в службе новостей. Мы не прогадали, когда брали тебя, – сказал Носов.

Диму бросило в жар.

– Хорошо, что болеешь душой за телекомпанию, готов помогать в нынешней… э-э… ситуации, – продолжил генеральный.

«Спасибо Элеоноре», – догадался Клевцов.

– Теперь наступает новый этап. Социологи кое-что посчитали по моей просьбе, и я пришел к выводу: каналу не хватает аналитической программы.

– А я…

– А тебя я вижу ее редактором.

– Как же новости? – растерянно спросил Дима.