Второй шанс. Америка и мир (сборник)

Клинтон осуществил это расширение в значительной степени благодаря усердию главных членов его команды и не входивших в нее сторонников этой идеи, которые сообща добились обсуждения вопроса и ускорили его решение. Явный энтузиазм удовлетворенных центральноевропейцев также оказался заразительным. Клинтон был уже настоящим приверженцем этой идеи, когда в июле 1997 года, стоя перед Королевским замком в Варшаве, объявил восторженной толпе народа и торжествующему Леху Валенсе о том, что Польша и ее два центральноевропейских соседа приглашены к участию в альянсе.

Если бы Клинтон взял на себя меньшие обязательства, неизвестно, насколько неуверенной и нестабильной могла бы быть ситуация десять лет спустя, когда Америка и Европа разошлись во мнениях по Ираку. Движение Европы к политическому единству замедлилось бы из-за внутренних разногласий, а Россия снова начала бы играть мускулами в Украине, Грузии и даже в Балтийских государствах и Польше. Холодная война, закончившаяся в 1990 году, могла бы возобновиться в какой-то иной форме, с новым идеологическим или территориальным поворотом, если бы просторы посткоммунистической Европы остались вне Атлантического сообщества.

Таким образом, прорыв в процессе построения Европы, произошедший в 1990-е годы в результате действия различных движущих сил, и подписание Маастрихтского договора, который формально зафиксировал образование Европейского союза; принятие в него прежде нейтральных западноевропейских государств – Швеции и Финляндии; введение евро; отмена пограничного контроля внутри Европейского союза (Шенгенские соглашения); формирование общеевропейской оборонной политики и создание сил быстрого реагирования Евросоюза – все это означало, что последнее десятилетие XX века было отмечено возросшей позитивной ролью Запада на мировой арене. Америка и Европа, геополитическая сверхдержава и экономический гигант с нарождающейся общей политической идентичностью, действуя сообща, при желании могли бы добиться чего угодно.

Рис. 3. Расширение НАТО и ЕС после окончания холодной войны. Подготовил Бретт Эдкинс

А пока новая реальность способствует тому, чтобы объединенными усилиями следовать общей конструктивной повестке дня, придерживаясь доброжелательного и оптимистического взгляда Клинтона на проблему глобализации. Совокупное влияние Америки и Европы привело к успешному завершению в 1994 году невероятно сложных и конфликтных торговых переговоров, известных как Уругвайский раунд, по Генеральному соглашению о тарифах и торговле. В итоге 1 января 1995 года была создана Всемирная торговая организация, что обозначило важный шаг в направлении формирования всеобщего экономического порядка, соответствующего растущему пониманию наднациональной солидарности. Создание ВТО внесло в складывающийся механизм урегулирования конфликтных интересов вклад, без которого проблема огромного неравенства в экономических условиях, существующих в мире, не может найти решения, что уже значительное достижение.

Принятие в ВТО Китая в 2001 году, ставшее возможным после нескольких лет терпеливых переговоров, начатых Соединенными Штатами и Европейским союзом, было еще одним шагом на длинном, но необходимом пути, ведущем к включению потенциальной мощной экономической силы в более тесно взаимодействующую и более управляемую мировую экономическую систему. Вступление Китая ускорило образование так называемой Большой двадцатки – блока развивающихся государств, руководимого Китаем, Индией, Южной Африкой и Бразилией. Экономически более слабые государства, таким образом, впервые приобрели подлинный политический вес в процессе идущих переговоров о более равноправной мировой системе торговли. Тем самым утверждение Клинтона, что глобализация «не может быть обращена вспять», постепенно приобретало правовое значение.

Однако вступление Китая в ВТО имело и свою политическую цену. Для того чтобы способствовать прогрессирующей интеграции китайской экономики в мировую систему, Соединенные Штаты в 1999 году предоставили Китаю режим наибольшего благоприятствования, не обусловив это обычным требованием признания прав человека. С некоторой неохотой, но Клинтон пошел на такое решение, резонно полагая, что в перспективе Китай, принявший международные правила и вступивший в более тесные отношения взаимозависимости, неизбежно постепенно придет к уважению прав человека. Глобализация, логически заключил Клинтон, в конечном счете компенсирует моральную обеспокоенность, вызванную уступками[2].

Но если все большая углубленность Китая в глобальную взаимозависимость давала в целом положительный результат, то два других события, отмеченных в хронике президентства Клинтона, потенциально были более опасными для Атлантического сообщества с точки зрения его перспективной роли в международных делах. Этими событиями были финансовый кризис в Азии и обострение разногласий между Америкой и Европой относительно наднациональных правил.