Второй шанс для нас

Ощущаю легкие поцелуи на макушке, лбу, щеке. Артур медленно, но верно приближается к губам и, когда находит их, набрасывается, как оголодавший путник, который уже давно не видел еды. Поцелуй выходит даже несколько болезненным, сильным по накалу и многозначным по ощущению. Я чувствую, что сейчас действительно принадлежу ему. Он мой, он меня забрал в плен, завоевал и теперь никуда не отпустит. Словно сквозь вату слышу смешки, приближение кого-то, а когда за этим следует изумленное «Элла!», наконец прихожу в себя. С сожалением оторвавшись от Артура, оглядываюсь на того, кто меня позвал по имени. Передо мной стоит хоккейная команда, а впереди я вижу… уже забыла его имя, но это брат Егора Тарасова из одиннадцатого «Б». Мы с ним виделись на дне рождения, он еще пригласил меня на игру. Что он тут делает? А! Ну конечно! Это же каток. Наверное, у них тренировка после фигуристов. – Элла, он к тебе пристает? – набычившись, подходит к нам старший брат Егора. Быстро делаю шаг вперед и пресекаю его попытку наехать на Левина. Останавливаю его рукой, но сказать ничего не успеваю. – Ден, ты что, не видишь, девочка сама не прочь пососаться! – потешается еще один умник из толпы, тем самым развлекая ее. Сборная команда неприятно скалится. Неожиданно Артур выходит и заводит меня за спину. – Хочешь поговорить? – наезжает он на умника. – Выйди, поговорим с тобой. Что ты там прячешься в толпе, слабо выйти вперед? Если есть что сказать, говори со мной, а не выкрикивай из толпы. А я прям кайфую, стою за ним и понимаю, что это моя стена, моя опора. Именно такая, в какой я нуждалась всегда. Сейчас я могу быть слабой и позволить себя защищать. – В чем дело?! – в конце коридора слышим требовательный голос. – Что встали? Быстро вперед. – Ладно, пошли, Ден, тренер убьет, если влезем в еще одну драку. К тому же ты же видишь, у них все взаимно, – самый адекватный из команды цепляет своего неугомонного товарища, и они всей толпой проходят дальше по коридору. Но брат Егора все это проделывает спиной вперед, не отрывая от нас взгляда. Нашел перед кем выделываться. Мне он не нужен, да и тогда я с ним разговаривала только для того, чтобы позлить Артура, заставить ревновать.

Хоккеисты уходят, наконец оставляя нас одних, вслед за ними мимо проходит и их тренер. Но на нас он особо не смотрит.

Вновь остаемся наедине с Артуром, он поворачивается ко мне и внимательно вглядывается в мое лицо.

– Ты как? – спрашивает, осторожно поглаживая мою щеку кончиками пальцев. – Все хорошо? Сильно переживаешь?

Делаю к нему шаг, обнимаю за талию и прислоняюсь головой к груди.

– Со мной все отлично, когда ты рядом.

И это правда. Неожиданно понимаю, что с ним я счастлива полностью. Он усмехается и гладит меня по голове.

– В школе теперь о нас узнают, – он нервно трет переносицу и произносит это отстраненно, нейтрально, как бы желая вывести меня на диалог, узнать мое мнение по этому поводу.

– Да и пусть, – сильнее прижимаюсь к нему, – мне все равно. Пусть знаю. Я никому ничего там не должна.

Поднимаю голову, заглядывая в его прекрасные синие глаза. – Вот девочки удивятся, – улыбаюсь довольно, – когда узнают. Они-то думают, что я испытываю к тебе негатив.

– А что ты на самом деле испытываешь ко мне? – ловит он меня на словах. Замираю, неудобно сказать, что я без ума от него, что влюбилась с первой же секунды, как увидела. – Я испытываю, – осторожно пробую дать ответ, – диаметрально противоположные чувства к тебе.

Левин довольно улыбается.

– А ты? – теперь я задаю, мне тоже интересен его ответ, а как же. Слышать слова признания в любви от посторонних ребят, которые во мне ничего не вызывают, кроме жалости, и услышать слова любви от Артура – это совершенно разные вещи. – А я… – довольно ухмыляется, приближаясь ко мне все ближе, – а я думаю, что никогда не встречал девушку красивее тебя, интересней тебя, с которой хотел бы проводить как можно больше времени наедине. Ты притягиваешь меня к себе как магнит, и вот сейчас я хочу тебя поцеловать.

– Ну что же, тогда целуй, чего ты ждешь? – смеюсь в ответ на его реплику, а после улыбка теряется в сладком, нежном и в то же время собственническом поцелуе Левина.

Глава 20