Второй шанс для нас

– Доченька, все будет хорошо. Красавица моя, умница. Самая лучшая. Все будет хорошо, мы все преодолеем, вот увидишь. Все будет хорошо.

Я заплакала, не сдерживаясь, так, как никогда не делала. А мама все так же продолжала шептать слова утешения и поддержки. Отвела меня в комнату и лежала со мной в кровати до тех пор, пока я не уснула.

Дни текли своим чередом, а у меня ничего не менялось. Мама перевела меня на домашнее обучение, но пока учителей не приглашала. Вообще, она стала ко мне относиться лояльнее. Не торопила, ни к чему не принуждала. Даже когда отец, повышая голос, требовал от меня выйти из комнаты и позвонить дедушке, она его уговаривала подождать, дать мне время. Понять, в конце концов, что у дочери трудные времена. Я была благодарна маме за поддержку. Но никак это не выражала, только ела, что она приносила, ради малыша в животе, и все, вновь ложилась в кровать.

Единственное, что меня тревожило, – это то, что родным надо рассказать о беременности, ведь скоро животик начнет расти.

В один из дней, когда такой редкий в зимнее время солнечный луч пробрался ко мне в комнату, я поняла, что пора вылезать из своей скорлупы. Да, Артур бросил меня, поверив третьим лицам и не удосужившись спросить у меня. Да, я осталась одна, в восемнадцать лет с малышом в животе. Но теперь мне надо забыть о своем разбитом сердце и попытаться сделать так, чтобы маленькое сердечко, которое уже бьется у меня внутри, продолжало работать и на свет появился мой малыш, наш с Артуром. И я ему обязательно расскажу об отце, о его красивых синих глазах, о наглой улыбке, которая покорила меня. Вообще обо всем. Возможно, в будущем мы найдем Артура и сделаем тест ДНК и я докажу ему, что меня оболгали. И что я ничего плохого не делала, и уж тем более не ради его денег все было.

Захожу на кухню, а там мама готовит обед и что-то сладкое. По кухне распространился аромат ванили. Она в своих мыслях и даже не замечает меня.

– Мам, мне надо с тобой поговорить…

– Ох! – мама хватается за сердце. – Ты что же так неожиданно-то. Ты чего встала-то?

Глубоко вдохнула и с полной решимостью произнесла:

– Мне надо тебе сказать очень важную новость.

По лицу мамы прошлась тень, я буквально это увидела, в доли секунды. А потом она вдруг улыбнулась и, сев напротив меня, радостно заявила:

– У меня тоже есть для тебя хорошие новости, – мама берет мои руки в свои и говорит: – Я тортик готовлю, а знаешь почему?

Отрицательно машу головой.

– Твоя тетя Инга беременна! Представляешь?! Мы уж думали, что она так одна и останется, а тут такая радость. Уже третий месяц как, представляешь?!

– А что же она так долго молчала?

Не совсем понимаю тетю: она столько лет пыталась забеременеть, и даже уже разговор об усыновлении велся, а тут такая новость, и на тебе – три месяца скрывала.

– Ну, дочь, у нее был риск выкидыша, не хотела никому говорить. А теперь вроде все хорошо, малыш растет.

– Она уже и пол знает? – мне все больше и больше хочется все разузнать, становится только интереснее. Ведь получается, что она родит немного раньше меня.

Мама заминается, а после отвечает:

– Нет, она попросила не говорить ей пол, чтобы было сюрпризом. Так, – мама резко встает, – новостями хорошими поделилась, теперь надо готовиться к гостям. Инга обещала зайти. И отец будет рад этой новости.

Да, если подумать, то папа действительно обрадуется. Он очень переживает за единственную сестру, которая уже дважды была замужем, но детей так и не родила. В итоге сейчас сама живет в однокомнатной квартире недалеко от нас.

– Ой, – мама вновь присаживается напротив меня, – ты же тоже хотела что-то рассказать. Готова поделиться, что у тебя случилось, что ты несколько дней с постели не встаешь?

Мама, сама того не желая, вновь заставила меня перенестись на неделю назад. Нет, я не буду больше плакать! Поднимаю глаза к потолку и активно пытаюсь проморгаться, чтобы не зареветь по новой.

– Прости, доченька, я разбередила твою рану. Извини, дорогая.

Беру себя в руки и смотрю на маму. Она тут ни при чем, а я ей столько нервов потрепала за эти дни.

А сколько еще предстоит!

– Мам!

– Да, дорогая, – мама дает мне понять, что все ее внимание на мне.

– Мам!

Никак не решаюсь произнести эти слова, признаться ей во всем.

Но мама проявляет железную выдержку и смотрит на меня в ожидании.

– Мам, – делаю еще одну попытку сказать, – мам, я беременна.

Мама в оцепенении, не двигается и не моргает, лишь до боли сжимает мне руки. Но я терплю. Надо выдержать, я должна…

Наконец ее начинает отпускать, захват слабеет. Она встает из-за стола и подходит к окну, трет лицо ладонями. Я понимаю, что у нее сейчас буря в душе от моей новости. Но, к сожалению, виновата в этом я сама, и если она накричит на меня или ударит, то я должна выстоять и принять удар.

– Какой срок? Кто отец? Аборт? – обернувшись, спрашивает последнее, твердо смотря мне в глаза.

Отрицательно машу головой. Я не согласна с ее предложением.

– Понятно, – вновь отворачивается к окну. – Кто отец, знаешь?

– Да, – еле сдерживаюсь, чтобы не закричать на нее за такие мысли обо мне.