Второй шанс для принца

— Конечно, нет, но в этом-то все и дело. Я был уверен, что никогда не окажусь в подобной ситуации. Как же! Я ведь принц Монтегиано, человек высокого положения! — Густаво невесело рассмеялся. — Джоанна, ты даже представить себе не можешь, насколько я был глуп в свои двадцать два. Совершал ошибку за ошибкой и оправдывал себя своим благородным происхождением.

Джоанна затаила дыхание, понимая, как тяжело даются ему такие признания. Меньше всего она хотела все испортить каким-нибудь глупым замечанием.

— Тебе действительно пришлось нелегко, да?

Он пожал плечами, что скорее выражало согласие, чем сомнение.

— У тебя нет друзей, с кем бы ты мог поговорить?

— Я никому не могу довериться так, как тебе. Ты единственный в мире человек, который меня поймет, потому что сама была свидетельницей то го, как все начиналось. Мы не виделись двенадцать лет, но все же ты меня знаешь как никто другой. — Вздохнув, Густаво отвернулся. — Наверно, поэтому я поехал сейчас за тобой. Мне необходима твоя поддержка, да и просто твое присутствие. Это звучит не очень логично, я знаю, но…

— А почему всегда надо следовать логике? — быстро спросила Джоанна. — Почему бы и не попросить меня о помощи, если ты в ней нуждаешься?! Я твой друг, Густаво. И если моя дружба может тебе в чем-то помочь, рассчитывай на меня в любое время. — Она нежно взяла его за руку. — Поговори со мной, Густаво. Расскажи мне обо всем, что так долго и тщательно скрывал под невозмутимым видом человека, у которого все в жизни складывается превосходно. Если ты не дашь волю словам, то вскоре сойдешь с ума от тяжести, которую держишь в себе.

Джоанна почувствовала, что стоит на распутье. Ей снова представился шанс, которым она уже однажды воспользовалась двенадцать лет назад, — шанс стать ему другом, в котором он отчаянно нуждался. И она ни за что не откажет ему.

— Когда ваши отношения испортились? — мягко спросила Джоанна. — Сначала ты выглядел таким счастливым.

— Да, я думал, что попал в рай. Кристал казалась замечательной женой, красивой, любящей, она всегда старалась угодить мне, никогда не возражала. Мое тщеславие было слишком велико, и я воспринимал такое отношение к себе как должное…

— И правильно делал, — перебила его Джоанна.

Ей было больно видеть, как он казнит себя.

— Когда любишь человека, всегда стараешься угождать ему, потому что, если счастлив он, счастлив и ты. Разве с тобой такого не было?

— Было, — ответил Густаво. — Я постоянно придумывал способы, чтобы порадовать ее. Поэтому мы поехали в Лас-Вегас, хотя мне хотелось найти спокойное местечко, где мы могли бы побыть вдвоем. Но Кристал никогда не нравились тихие уголки. Ей были по душе веселые вечеринки, и я понимал, что этим мы отличаемся друг от друга. Только я надеялся, что наша любовь поможет нам справиться со всеми трудностями.

— Но она не помогла?

— Это было невозможно, потому что старался только я, — тихо заметил он.

— Но ведь Кристал на самом деле любила тебя.

— Ты так думаешь? Даже сейчас мне хочется поверить в это. Но о какой любви может идти речь, если она так подло поступила со мной, — с горькой иронией сказал Густаво. — Анализируя ситуацию, я понял, что ей просто было комфортно со мной. Но в то время даже это не имело для меня значения. Кристал забеременела, и я буквально вознесся на небеса от счастья. Да, я всегда хотел сына, глупо отрицать это, и, когда родилась девочка, я был несколько разочарован, но только первые пять минут. Увидев, какая она замечательная, я забыл о том, что безумно хотел сына.

Джоанна кивнула, с грустью подумав о Ренате.

— Малышка росла, — продолжал Густаво, — и я любил ее все больше, потому что она была очень похожа на мою мать. И не только внешне — Рената переняла от нее невыразимое упрямство и в то же время остроту ума. Моя мама на все имела свою точку зрения, и, как видишь, Рената не отстает от нее в этом.

— Твоя дочка еще совсем ребенок, — напомнила ему Джоанна. — Со временем она все поймет.

— Ты бы так не говорила, если бы знала мою мать.

— Я видела ее пару раз и однажды даже разговаривала с ней.

— Да, ты ей очень нравилась. Она пришла в бешенство, когда мы объявили о расторжении помолвки. — Густаво рассмеялся. — Если бы ты только слышала, кем она меня называла.

Джоанна улыбнулась ему.

— Но ты пропустил ее упреки мимо ушей, поскольку так же упрям. Это стало у вас фамильной чертой характера, что доказывает теперь и Рената.

— Да уж, — снова помрачнел Густаво. — И меня сейчас волнует только одно: сможет ли Рената снова доверять мне, или я потерял дочь навсегда. В ней есть что-то такое, что меня временами пугает.

— Рената была очень близка с Кристал?

— Она мечтала походить на свою мать. Только вот Кристал хотела надеяться, что ее дочь станет очаровательной маленькой феей, а Рената далека от этого.

— Неправда, она очень красивая, — быстро возразила Джоанна. — Ее черты лица слегка изменятся, когда она вырастет.