Второй шанс. Его дочь

Горячее дыхание щекочет щеку, заставляя тысячи электрических разрядов устремиться к пояснице, вызывая внутренний трепет. Я чувствую твёрдость мужских мускулов. Крепость объятий… и мне вдруг становится страшно все это ощущать вновь. Я бежала от этого долго. Так долго, что теперь где-то глубоко внутри начинает шевелиться нечто давно забытое. Болезненно надломленное, но забытое… До текущего момента…

Внезапно все прекращается так же неожиданно, как и началось. Адам отступает на пару шагов назад. Поджав губы, стоит и смотрит на меня, не сводя потемневшего взора.

– Давай сразу условимся, – начинаю говорить, и мелодия вызова смолкает, особенно остро оттеняя нотки стали в моем голосе. – Ты приезжаешь к Ане. И проводишь время с ней. А я терпеть не могу чужие руки на себе.

Глава 23

– Ну наконец-то. Обниму тебя.

Лёша вернулся с Барнаула три дня назад, но увидеться у нас все не получалось. В итоге мы привычно дождались субботы, и он даже заехал за мной.

Сильные руки крепко сжимают талию, Лёша жадно впивается в мои губы и прижимает к себе.

– А ты точно в командировке был? – подшучиваю над ним уже в машине: вид у него действительно отдохнувший, посвежевший.

– А ты точно скучала? – властно укладывает ладонь на мое колено и чувственно поглаживает.

– Не задавайте подозрительных вопросов, господин Сандалов. Ну как съездил? Все успел?

– Вроде да. Думал пораньше прилететь, а получилось даже позже.

Лёша задержался в командировке почти на две недели. В итоге мы не виделись очень давно.

Зато с Адамом общались почти каждый день. Если он не приезжал, так звонил уж точно. А ещё периодически напрашивался на видео-звонок. Очень, конечно, классно, когда на голове мокрое полотенце, и я после душа вынуждена переодеть привычный удобный тоненький короткий халатик на что-то более приличное. Нет, я вообще-то не стремилась попасть в кадр, но мой бесёнок с радостью и особенным воодушевлением показывал маму и рассказывал, чем конкретно мама занимается, а Адаму всякий раз удавалось втянуть меня в разговор.

Удивительно, что он почти каждый вечер уделял нам внимание, причём всегда звонил из дома: в домашней удобной одежде, во время разговора ненавязчиво выполнял мелкие дела. То ската покормит, то посуду загрузит в посудомойку, то футболки на плечики развесит, то стиральный порошок пересыплет в отдельный контейнер. На самом деле для меня это было удивительно: я Адама таким домашним никогда не видела. Раньше у нас было все совершенно иначе. И ежедневным хлопотам в наших встречах никогда не находилось места.

День неожиданных откровений остался позади, из нас никто о нем не вспоминает. Как и о бывшей жене Адама. Зато меня не единожды уже посещало такое чувство, что мы с ним действительно как хорошие старые знакомые: общаемся легко, постоянно шутим, нам весело, кучу всего обсуждаем и обговариваем. Без напряга. Без стеснения. Без обид и каких бы то ни было претензий. Прямо, ровно, открыто.

А однажды, когда у меня на работе статья «горела», а мне кровь из носу нужно было подготовить срочную публикацию, Адам сам приехал за мной на работу, правда, в этот раз остался ждать в машине. Потом привёз к детскому саду, поднялся со мной за Аней в группу, заявил, что приготовился идти к нам в гости… и, между прочим, сам настоятельно накормил дочь, рисовал, играл с Аней, а потом читал ей книжку, пока я возилась с текстом и висела на телефоне. Я была ему так благодарна! Если бы не он, мне бы пришлось сидеть за компьютером всю ночь (а я очень уж отвыкла от этого дела) или поставить малышке мультики на весь вечер, что тоже не факт, что сработало бы.

Единственный вопрос, который Адам озвучивает периодически: когда можно будет рассказать Анютке правду. И какой бы то ни было ответ откладывается на неопределенное время.

– Как там отец Ани? Не сильно наглеет? – неуместное замечание Лёша произносит довольно дерзко.

– Ну что ты. Они очень быстро поладили. Ты был прав, ребенок должен видеться с отцом.

Лёша неожиданно меняется в лице, всего на секунду, но я успеваю это отметить.

– И как она отнеслась к тому, что папы четыре года не было в ее жизни?

Вопрос прозвучал очень странно. Как будто он окольными путями старается меня уколоть. Вроде и ничего такого, но стало жуть как неприятно.

– Я Анюте ещё не всю правду открыла. Но уже скоро. Адам тоже спрашивал, когда наступит подходящий момент.

– А ты что?

– Лёш, тебя в этой ситуации что-то напрягает? – вскидываюсь. – Ты сам говорил, что отец должен участвовать. Разве нет?

Он давно уже оставил мое колено и теперь спокойно выворачивает руль.

– Естественно. Но я все же считаю, что она достаточно большая, чтобы проводить с ним время без тебя. Да и привыкли они уже друг к другу.

Он правда не понимает, что я не могу ребёнка оставить на человека, который мало знает о ее привычках? И вообще. Это как постороннему ребенка спихнуть и уйти.

– Я имею в виду, что Аня может проводить время с папой отдельно, – поясняя, бросает быстрый взгляд по зеркалам и сворачивает с магистрали. – Разве он не за этим приезжает?