Второй шанс. Книга третья (СИ)

Бывший герцог Риддан столкнулся как минимум с двумя проблемами — с подозрениями по поводу чистоты крови Эльтериана, который мог получить способности суммарного манипулятора лишь по наследству. И с собственным уровнем суммарного как минимум инспиратора. Как минимум…

— Асьен, — тихий голос за дверью.

— Я не сплю, — ответила его императорскому высочеству.

— Тоже не спишь, — поправил Каенар. — Идем ко мне, у меня кровать больше.

Я знала, что все это не правильно, но когда довелось видеть залитую кровью площадь Роз, лучшую подругу на плахе, уничтоженный городок, в котором выросла и империю Аркалад в горящих руинах, вектор приличий смещается в сторону «уже не важно».

* * *

Каенар давно заснул, и теперь я слушала его глубокое ровное дыхание, лежа напротив кронпринца и чувствуя тепло его ладони, накрывающей мою.

Ангел Смерти был красив и днем, но ночью, спящий и умиротворенный, он завораживал. Слегка растрепанные черные волосы, и несколько прядей упали на лицо, черные широкие брови, удивительно длинные для мужчины ресницы, столь густые, что отбрасывают тень. Нос, по которому хочется провести пальцем, губы, красивой формы, четко очерченные. Красивый овал лица, высокие скулы, волевой подбородок. Я столько лет знала его, но никогда не замечала, насколько герцог Риддан красив. И насколько похож на императора. Волосы смоляного оттенка и черный цвет миндалевидных глаз — вот единственное отличие. В остальном сходство было на лицо. И не только во внешности. Движения, интонации, привычки. Наблюдая сегодня за Каенаром, я заметила, что он берет бокал с вином примерно тем же движением, что и его отец. И так же постукивает средним пальцем по поверхности стола, когда пребывает в глубокой задумчивости. И сжимает зубы, когда старается сдержать эмоции. И поворачивает голову столь же резко. И взгляд, пристально-изучающий, у них с отцом один в один. И если это заметила я всего за один вечер, то каково Эльтериану видеть подобное? Он, как бы ни старался, на отца не похож ни в чем.

И мне остается лишь догадываться, с какой силой день ото дня растет его ненависть к брату.

Каенар вздрогнул во сне, дернул головой, на миг его рука болезненно сжала мою ладонь, но именно это заставило кронпринца успокоиться, и он продолжил спать, все так же бережно удерживая меня.

Как же сильно изменился тот, кого прозвали безудержным Ангелом Смерти, не ведающим ни жалости, ни сожалений, ни сомнений.

«Асьен, самых чудовищных Тварей Нижнего Мира приручают лаской» — вспомнились мне слова магистра Ксавьена.

Приручают лаской…

Я не знала, почему судьба вновь столкнула меня с Эльтерианом и Каенаром, но в той, чудовищной прошлой жизни, все, что я испытывала к ним — это страх. Более явный к герцогу Риддану и тщательно скрываемый по отношению к принцу династии Эвердан.

Приручение лаской? Едва ли я была способна на это. Но приручение заботой, кажется, давало свои плоды. Я заботилась о Каенаре, и вот передо мной совершенно другой человек. Я проявила подобие заботы по отношению к Эльтериану, и во время нападения на территории академии желание принца сохранить мою жизнь , спасло как минимум ректора Нуэнту.

И в то же время, каждый раз, как я наносила удар бывшему мужу, — Эльтериан становился опаснее. Существенно опаснее.

И мне страшно думать о том, чем может обернуться план магистра Ксавьена.

Мне очень страшно об этом думать.

* * *

В это утро студентов ВАДа не разбудил общий звонок.

Не было слышно топота ног по винтовой лестнице башни Боевого факультета, не доносились боевые заклинания с территорий тренировочных полигонов, и даже птицы не пели.

Утро траура.

Я поднялась раньше кронпринца, и, надевая черное без украшений платье, присланное верной Берной, чувствовала себя той, кто отнял семнадцать жизней. И, возможно, это ранило бы меня сильнее, но я уже проходила и через худшее, когда в Суассоне на плахе гибли по моей вине близкие мне люди. Смерти студентов не были полностью на моей совести, но они расстались с жизнью из-за меня, и это тяжелым грузом давило на сердце.

Спустившись в кухню, я застигла госпожу Тиу, украдкой вытирающую слезы, как и все здесь. Работники кухни были в черном, а готовящийся завтрак состоял из похоронных блюд.

— Утра, мадемуазель Асьен, — поздоровался со мной главный повар. — Требуется что-то особенное?

Я осмотрелась. Для раздачи студентам уже были подготовлены сладости, сухофрукты, традиционные хрустящие рисовые булочки, начиненные сладкими бобами, сладко-острые шарики из мяса улиток и все то, что готовят для поминовения усопших. И, возможно, кощунственно было готовить в этот день что-то иное, но мне нужно было позаботиться о Каенаре.

— Да, но я могу приготовить сама.