Второй шанс (ЛП)

— Ты только что продемонстрировала часть этого. — Он поднял левое копыто. — С одной стороны, ты бездарная, нерешительная, униженная неудачница. Ты пони, которая недостаточно сильна. Пони, которая недостаточно умна. Пони, которая слишком безрассудна. — Он поднял правое копыто. — А с другой, ты пример для подражания. Пони, которая морально, физически и психологически полна энергии. Пони, которая может одолеть любые преграды и преуспеть во всем. По-своему уникальная… исключительная… и даже легендарная пони. Дихотомия… совмещение этих двух противоположностей… — Он свел копыта вместе. — …превращает тебя в пони, которая свято верит, что должна страдать в мире боли, но имеет уникальную особенность благоденствовать в подобных условиях.

Я состроила озадаченную гримасу. Пони-психологи те еще чудики — единственное объяснение, пришедшее мне на ум.

— Знаешь, я понимала тебя лучше, когда ты пытался меня убить. Почему бы тебе не вернуться к этому?

Он усмехнулся и опустил копыта.

— Понимаю, что это сложно осознать, но это единственный диагноз, наиболее близко подходящий для твоего душевного расстройства: сближающиеся бурные колебания маниакально-депрессивных наклонностей, совмещенные с ярко выраженными шизофреническими расстройствами личности.

— Попроще, пожалуйста? — взмолилась я, выдавив улыбку. Мне совершенно не нравилось насколько… уверенно… он играл свою роль.

— Личность под именем Блекджек способна совмещать эти две крайности. Подобного рода борьба присутствует у любого пони, но у тебя она достигла настолько критической точки, что потеря связи с реальностью оказалась неизбежна. Блекджек достаточно слаба, чтобы быть изнасилованной, но достаточно сильна, чтобы выдержать. Блекджек достаточно крепка, чтобы противостоять агрессии и критике других, но достаточно слаба, чтобы не превратиться в тирана. Где Рыбка не может справиться с жизненными проблемами, Блекджек может взять их на себя… и брать снова… и снова. — Он вздохнул и съел еще одну конфетку. — По крайней мере, до определенной точки.

— Почему? — слегка нахмурившись, спросила я. — Что может быть такого ужасного в этой жизни, что Пустошь может оказаться спасением?

Мое переднее копыто быстро постукивало о подлокотник кресла-каталки.

— Для начала, твой отец умер от рака, когда ты была еще мала. Насколько я помню, в определенный момент ты тоже умирала от рака в Пустоши? — отозвался он, взяв лист бумаги и прокашлявшись, прежде чем громко прочитать. — Я улыбнулась ему, он встал и отправился со мной в больницу. Они сделали ему укол, и он ушел навсегда, — Я в ужасе глядела на него, вспомнив редкую полосатую гриву того жеребца, которого видела давным-давно. Но… это было в Стойле Девять Девять. И он умер, потому что удалился на покой… правильно?

Каштановый единорог тихо вздохнул и взял другой лист.

— А потом ты пережила изнасилование в Хуффингтонской Гавани. Вот только ничего сверхъестественного, вроде пригвождения твоих ног к полу, не было. Просто один одноклассник во время лодочной прогулки подумал, что «нет — не ответ» и оставил тебя униженной и опозоренной. Я помню, как ты упоминала, что уже видела подобное происшествие. Блекджек была настолько снисходительна к своим насильникам, что отпустила их. У Рыбки даже не хватило мужества указать на них при опознании.

— Заткнись! Это неправда! — прокричала я, чувствуя бежавшие по щекам слезы. — Я пыталась спасти Скотч Тейп! И спасла. Я спасла её! — Я отчаянно билась в своих путах.

Трублад закрыл папку.

— Прости. Очевидно, что это слишком горькие воспоминания для тебя. Прошу прощения.

Я крепко зажмурилась. Это все было ложью. Одной огромной кучей навоза. Иначе и быть не могло.

— Заткнись. Не нужны мне твои извинения.

Я несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя стук моего сердца — кое-что, чего я не слышала довольно долгое время. Я медленно перевела взгляд на него, на его полные жалости глаза.

— Почему это место заполнено пони из Пустоши, но за исключением моих друзей?

— Ты населила свою фантазию теми пони, которых знаешь в жизни, наделив их мотивами и внешним видом в соответствии со своими ощущениями. Некоторые были случайны, а другие явились результатом различных травм. Надругательство Стил Рейна над твоим телом вывело его на роль злодея… и ты разрушила его базу и власть в своей фантазии, потому что не могла сделать этого в реальном мире. Что до твоих «друзей», — торжественно произнес он, — Подозреваю, что они отражают более грандиозные мысли и психологические потребности. — Он встал и, обойдя стол, приблизился ко мне. — Учитывая твою неудовлетворенность жизнью в целом, я думаю, ты вычистила или заменила все свои воспоминания о реальном мире памятью о Пустоши. Месте, где ты можешь быть как героем, так и жертвой. Где твое существование имеет значение и может влиять на весь мир.