Второй шанс (ЛП)

— Ты должна написать профессору Сильвер Страйп. Её отец доктор Пропос — сотрудник зебринской Академии Наук, и я знаю, что у неё есть способы тайно связаться с ним. Он один из контактов тыла, которых я использую, чтобы быть в курсе политической обстановки у зебр, и он ярый противник войны. Возможно вы с ним сможете наладить сотрудничество с целью лечения жертв. Попытайся сама найти пути для мирных переговоров. — Он серьезно глянул на неё. — Но прошу… только не мегазаклинания. Если ты будешь продолжать попытки передать их врагу… рано или поздно Пинки Пай поймает тебя. Или Луна. Тогда я не смогу защитить тебя.

— Я… благодарю тебя, — пробормотала она, пряча сверток обратно в сумки. Он согласно кивнул, а она тихо произнесла. — Голденблад? Ты когда-нибудь мечтал, чтобы все было по-другому?

— Постоянно. Но опять же, будь все иначе… смогли бы мы быть вместе, да и вообще встретиться? — Он отвернулся.

— Голденблад? — проговорила она, жеребец замер, оглянувшись через плечо. — Прошу, уйди из-под дождя.

Я почувствовала, как его губы растянулись в улыбке и, кивнув, он ушел.

<=======ooO Ooo=======>

Я вырвалась из воспоминаний и посмотрела на спящего возле меня жеребца, пока мой мозг переваривал только что увиденное. Флаттершай пыталась отдать зебрам мегазаклинания, чтобы прекратить войну? Преуспела ли она и несла ответственность за обрушившиеся на Эквестрию мегазаклинания, или зебры разработали их сами, потому что она не смогла предоставить им другой вариант? Так или иначе, предположила я, это был полный отстой.

И они разорвали отношения только лишь из-за того, что он назвал её другим именем? Мне это казалось… глупым. Какая разница кто там у него был, если он по-прежнему любил её? Будучи в Девяносто Девятом я бы поименно смогла назвать двадцать кобылок, с которыми была в мимолетных отношениях. Пока ты вне службы и никто не против, почему бы и нет? Естественно, кобылки могли стать ближе — хотя, если твоя с ней взаимная страсть затрагивала твои обязанности в Стойле, мало бы не показалось — но я и думать не могла, что какая-либо кобылка заявит об исключительных правах на другую кобылку. В качестве ближайшего сравнения я могла вспомнить лишь Смотрительницу с П-21. По мне это было слишком уж… неправильно. Эгоистично…

Но опять же, дело было не в том, что он виделся с другой кобылкой. Он произнес имя другой кобылки, находясь с Флаттершай. Несмотря на все оправдания, он должен был думать только о ней. Конечно, если бы так со мной поступила Глори, я бы просто отшутилась. В обратном случае, я бы долго объяснялась и извинялась, но мир на этом бы не обрушился. Только Флаттершай, как мне казалось, была очень чувствительной натурой. Ей бы понадобилась куча времени, чтобы сблизиться с другим пони, и, на мой взгляд, она вряд ли бы вынесла любую измену или моральную травму, причиненную им. А вдобавок она была еще и беременна…

Я потянулась к своему животу, пробежавшись механическим пальцами по шкурке. Каково это — иметь собственного малыша или малышку? В Девяносто Девятом мы точно знали, что рано или поздно у нас будет ребенок. А некоторым счастливицам выпадала возможность завести второго, если другая кобылка умирала до того, как родит дочь или у неё оказывались проблемы с деторождением. Я постоянно шутила, что позволить мне размножаться — государственное преступление против Эквестрии.

Лежа здесь прямо сейчас, я не смеялась. Я думала. Хотела ли я ребенка? Здесь в Пустоши? В Хуффингтоне? Сейчас? Хорошо, может не прямо здесь и не сейчас. Возможно, я смогу наскрести несколько тысяч крышек и осесть в Тенпони. Завести дитя в нормальных, безопасных медицинских условиях. Потратить несколько лет на их обучение стрельбе и выживанию.