Второй шанс на счастье

- Что? – Спросил он у нее, выезжая с парковки.

- Какой ты у меня хороший, - последовало неожиданное признание, и Олег удивленно приподнял бровь.  

- Так-так, признавайся, звонки бывшему уже были в программе этого вечера? – насмешливо поинтересовался он.

- Я не пьяна, - насупилась Настя, - ну, может, совсем немножко, - была вынуждена признать она, ощущая небольшое головокружение. – И никому я даже не собиралась звонить, просто мы немного пооткровенничали с Маринкой, у нее муж такой сволочью был! Унижал ее, избивал, а она терпела, потому что любила. Нашла в себе силы уйти от него, только когда ребеночка потеряла после очередных побоев, - Настя тихо всхлипнула, и ее глаза подозрительно заблестели.

Олег молча вел машину, понимая, что девушке просто хочется поделиться с ним историей, которая так сильно потрясла ее.

- Это так ужасно, когда человек, которого любишь, которому доверяешь, совершает такие страшные вещи, - Настя смотрела куда-то вперед ничего невидящим взглядом. – И ведь так сразу не скажешь, что кто-то может быть способен на подобную жестокость, все же кажутся нормальными, красиво ухаживают… - она замолчала, о чем-то задумавшись.

- А если бы я оказался жесток? – его голос прозвучал отстраненно, что далеко не соответствовало его истинному состоянию.

- Только не ты, - замотала головой Настя, - пожалуйста, только не ты, Олежа. Я бы такое не пережила.

В новогоднюю ночь он сделал ей предложение, как положено, встав на колено и подарив колечко, которое идеально смотрелось на ее тонком пальчике. Настя долго целовала его в губы, успевая нашептывать между поцелуями такое важное и значимое для него «да».

И вот теперь их поздравляли со свершимся событием близкие и знакомые люди. Безусловно, у Олега не было горячего желания затевать свадьбу, ему достаточно было пресловутого штампа в паспорте, узаконивающего его права на Настю. Однако он не мог лишить девушку возможности примерить белое платье и покрасоваться в нем перед подругами, возможно, этот ритуал имел для ее романтичной натуры еще какой-то сакральный смысл, но его пониманию это было просто недоступно.