Второй шанс. Снайпер

Лежим уже третий час, становится прохладно, а главное — сыро. Дождь, собака, начался, как только мы вышли из землянки. Ладно, хоть в корпусах зданий кое-где укрыться можно. Позицию выбрали нормальную, обзор впечатляет. Только и нас можно разглядеть, если кто потолковей у немцев найдется. Мурат был недоволен тем, что ему пришлось таскать тяжеленную «крупнокалиберку». Да еще и стрелять из нее опасно — придется сразу менять позицию, а это хоть и важно, но очень опасно. Если, скажем, уберешь одного и будешь уходить — а тут второй. Немцы уже догадались до засад с перекрытием секторов. Шестерками пока не работают, но двумя парами — уже бывало. Мы же выбрали тактику «три по два». Две группы снайперов из пехотного полка и мы с Муратом. Зимин с остальными ребятами оставались нашим щитом. У него особый приказ — охранение, чтобы группа могла выполнять поставленные задачи. Ну и приманивали иногда, не без этого.

Для меня идеально, когда можно работать с одной позиции хотя бы два выстрела. Когда стреляю я, ее можно не менять хоть после десяти, если, конечно, с другой стороны нет снайпера, а вот как только лупанет казах, все, сливай воду. Вспышку и грохот от его «Базуки» слышно и видно за километр, так что приходится потом быстро сваливать. В одном месте рискнули, остались всего на пару минут, так тут же по нашей лежке ударил МГ. Вот и ползаем как черви. Хотя, как и сказал, на последней позиции лежим уже третий час. Я отработал два магазина, а гансы все не успокоятся — лезут и лезут. Перед нами — развалины, даже и не знаю чего. Фрицы пытаются оборудовать в них пулеметные точки и посадить, как обычно, корректировщиков. Успешно не даем им это делать. Плюсы от калибра «двенадцать и семь» в том, что меня не смогут вычислить по раневым отверстиям — их просто нет. Вспышек тоже нет, звук и так здорово задушен, так еще и стреляют везде. В городе выстрелы дают хорошее эхо. Немцам остается только вглядываться в бинокли, пытаясь рассмотреть, откуда к ним приходит смерть. Что касается пули, то, при попадании в верхнюю часть черепа, срубает этот самый череп наполовину. Одному попал в подбородок, так ему еще и шею перерубило, голова просто отвалилась. Расстояния здесь никакие, а четырехкратная оптика позволяет хорошо рассмотреть нанесенный ущерб. Вообще, прицелы — отдельная песня. Вначале нам выдали восьмикратники, но с такими прицелами надо уметь работать. Только очень хорошие стрелки могут ими пользоваться. Я разговаривал с другими снайперами — все пользуются стандартными трех-четырехкратниками. Для спецзаданий у нас с Муратом имеются еще и шестикратные прицелы, как по мне, так вполне хватает.

— Серег, смотри, вроде наблюдатель вылез, — оторвал меня от размышлений Мурат.

— Чего бы ему так высовываться, немцы лишний раз не рискуют, а уже если снайперы работают, то вообще боятся вылезать, — я пытался разглядеть местность вокруг. Уж слишком явно вылез этот хрен, даже воротник видно, прям — стреляй, не хочу.

— Стоп, воротничок! — я офигел от увиденного.

— Точно, вот суки, додумались до чего, — зло бросил Мурат.

Как ни хотелось фрицам выдать желаемое за действительное, а ничего у них не вышло — под немецкой шинелью я прекрасно разглядел советские петлицы. Немцы переодели попавшего в плен красноармейца и хотели подставить его нам, чтобы засечь позиции. Ну-ну…

— Мурат, рядом смотри, левее, метров пять.

— Вижу. Перископ, похоже, — Мурат тихо выругался.

— Точно. Как думаешь — артиллеристы или «коллега»?

— Да хрен его знает, давай поиграем. Парню мы все одно не поможем — шлепнут.

— Это точно. Выходи на связь.

Отстегнув магазин, я осмотрел патроны. Порядок, пять «хрюшек» ждут своих «хозяев». Аккуратно воткнул магазин обратно и передернул затвор. Винтовка в моих руках сыто чавкнула и, опустившись на «ноль», замерла.

— Один-ноль в мою пользу… а ты куда собрался, сейчас, подожди… на… — «Убрав» стрелка, я стал вышибать его свиту. Это и впрямь оказался снайпер, а купили мы его вот на что.

Зимин с ребятами забрали у пехотинцев немецкого солдата, попавшегося им еще утром. Переодеть-то мы его переодели, да только на этом не остановились. Толян Круглов напялил на себя немецкий френч и каску на голову. Фашисту дали разряженную винтовку и — по зубам, предупредив: если только посмотрит в сторону своих «друзей», — положим его под танк. Фриц впечатлился и был готов сделать все, что от него потребуют. Толя шел впереди, следом — с видом конвойного — фриц. Хотя не очень у него это получалось — дрожал как осиновый лист. Внезапно Круглов прыжком выскакивает из траншеи и устремляется в сторону немцев — не прямо, конечно, а по диагонали. Ему пробежать — десяток шагов, дальше будет еще одна траншея, ведущая обратно на наши позиции. Фриц должен был выскочить следом и пытаться догнать убежавшего.