Второй шанс в Эдене

Райкер проносится над последним рядом деревьев, теперь дом перед ним как на ладони, яркие прямоугольники окон дают достаточно света для привычных к сумеркам глаз орла. Камассия в пятидесяти метрах от боковой двери. В ее походке не заметно ни торопливости, ни скрытности. Девушка вышла на вечернюю прогулку, это никого бы не удивило.

Хладнокровная штучка, признает Лавр. Восемнадцать месяцев она была глазами и ушами Кочи в его доме, а он ничего не заподозрил. Только «конфетки-с-ветки» заставили ее сбросить личину и рискнуть, передав новинку скворцу.

Лавр считает, что еще можно удержать доминирующую позицию. Кочи и его бизнес в Пальметто не имеют особого значения. Если действовать быстро, урон можно предотвратить.

Он активирует канал связи через кортикальный чип.

– Готово, – сообщает он боевикам.

Но в первую очередь он хочет, чтобы эта сука узнала о своем провале.

Крылья Райкера громко хлопают. Камассия вздрагивает и оглядывается. Лавр видит, как искажается от страха ее лицо, когда Райкер летит прямо на нее, выставив перед собой стальные когти длиной с человеческую ладонь. Она пытается убежать.

Лавр навещает Торрейю в ее комнате, желая посмотреть, как она устроилась. За четыре дня гостевая спальня изменилась до неузнаваемости. Стены, закрытые голографическими постерами, превратились в окна, выходящие на северный полярный континент Тропиканы. По небесно-голубой воде плыли сияющие ледяные дворцы. Берег прорезали глубокие фиорды. Вечные и изящные. Но Лавр сразу же признал, что эти изображения по сравнению с фантазиями «конфеток» казались жалкими пародиями. В комнате появилась новая мягкая мебель пастельных тонов. По полу рассыпались лоснящиеся кожаными переплетами книги по занимательной мифологии из его библиотеки. Отрадно видеть, что ими кто-то наконец с удовольствием пользуется. Все горизонтальные поверхности заняты мягкими Ожившими Зверьками. Их здесь не меньше трех десятков. На тумбочке у кровати стоит поцарапанный кубик с голограммой улыбающейся женщины. Этот предмет явно выбивается из общего стиля изысканного уюта. Лавр смутно припоминает, что когда-то видел его в чьем-то офисе.

Торрейя прижимает к груди пухлого игрушечного коалу и заливается смехом, когда Оживший Зверек трется пушистой головой об ее шею и довольно мурлычет.

– Разве они не чудесные? – восклицает она. – Каждый, кто живет в поместье, подарил мне по такой игрушке. И Жанте тоже. Вы все так добры к нам.

Лавр с улыбкой протягивает ей огромную панду. Она почти одного роста с девочкой. Торрейя встает на кровати и целует игрушку, а потом опрокидывается на спину в объятиях воркующей панды.

– Я назову его Сент-Питер, – заявляет она. – Потому что это ваш подарок. Он будет спать со мной всю ночь и меня охранять.

Ощущение влажного прикосновения ее поцелуя вызывает непонятное теплое чувство.

– Жаль, что Камассии пришлось уехать, – продолжает Торрейя. – Она мне очень нравится.

– Да. Но после женитьбы кузена семье необходима ее помощь на островной плантации.

– Я смогу ее там навестить?

– Возможно. Когда-нибудь.

– И Эригерона тоже нигде нет, – жалуется она. – Он добрый. Он помогает Жанте передвигаться и рассказывает смешные истории.

Лавр даже подумать не мог, чтобы глава его боевиков, почти маньяк-убийца, стал рассказывать сказки ради удовольствия детей.

– Он вернется через пару дней. Его послали в Пальметто, чтобы разобраться с кое-какими контрактами для меня.

– Я и не знала, что он тоже участвует в управлении компанией.

– Эригерон многое умеет. Кто эта женщина? – спрашивает он, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы.

Лицо Торрейи мгновенно застывает. Она с виноватым видом оглядывается на старый кубик с голограммой. Женщина в нем очень молода, не больше двадцати лет, очень красивая, с мечтательной улыбкой на губах. Ее светло-рыжие волосы разметались по плечам.

– Это моя мама. Она умерла, когда родился Жанте.

– Очень жаль.

Но женщина на портрете – определенно мать Торрейи; Лавр замечает их сходство в чертах лица, в одинаковых зеленых глазах, в цвете волос.

– В Лонгторпе все, кто ее знал, говорили, что она была особенной, – говорит Торрейя. – Настоящая леди. Ее звали Немезия.

После обеда Лавр ведет Торрейю вниз, в городской зоопарк. Он считает, что эта прогулка утешит ее после внезапного исчезновения Камассии.

За все свои сто двадцать лет Лавр до сих пор не нашел времени для посещения зоопарка. Но день сегодня чудесный, и они, держась за руки, прогуливаются по зеленым дорожкам между вольерами.

Торрейя подбегает к ограждениям, улыбается, показывает на диковинки и задает бесконечные вопросы. Очень часто она прищуривает глаза и сосредотачивается на том, что видит, тогда он понимает, что она пользуется сродственной связью с Жанте, давая брату возможность тоже порадоваться их прогулке. Интересно, станет ли результатом этого посещения еще одна «конфетка-с-ветки»?