Второй шанс в Эдене

Миран постоял над ее могилой, неглубокой ямой, заваленной высокой грудой крупных обломков местного известняка. На самой большой глыбе высечено ее имя. Креста не было. Истинный Бог не допустил бы ее смерти.

– Сегодня, – прошептал он. – Я обещаю. И все будет кончено.

Он снова видел ее. Бледное, покрытое испариной лицо на подушке. Мучительная печаль в глазах от сознания, что времени осталось совсем немного.

– Беги из этого мира, – сказала она, подчеркивая важность просьбы пожатием горячих пальцев. – Прошу, ради меня. Мы лишили жизни этот мир, теперь он принадлежит мертвым. Для живых здесь ничего не осталось: ни надежды, ни смысла. Не губи себя, не скорби о прошлом. Обещай это мне.

И ему пришлось сдержать слезы и поклясться уехать в другой мир ради другой жизни; потому что Кандис хотела это услышать, а он никогда ни в чем ей не отказывал. Но это были пустые слова: куда ему ехать без нее?

А потом он был вынужден беспомощно сидеть и смотреть, как ее сжигает лихорадка, слушать прерывающееся дыхание и следить, как разглаживаются напряженные черты ее лица. Смерть придала ей хрупкую красоту. Засыпая ее влажной землей, Миран чувствовал себя так, словно совершал кощунственное жертвоприношение.

После похорон он лежал на кровати и думал только о том, как бы быстрее с ней воссоединиться. Глубокой ночью он услышал шум: приглушенный стук камня по камню. Миран через силу поднялся. Стены комнаты зашатались перед глазами. Он понятия не имел, сколько так пролежал – может, несколько часов, а может, и дней. Выглянув за дверь, он поначалу ничего не увидел. Затем глаза привыкли к бледному свечению, пробивающемуся из-под сплошного одеяла туч. Над могилой навис сгусток еще более плотной тьмы, негромко скребущий по камням.

– Кандис? – завопил он, обезумев от ужаса.

В подсознании всплыли самые мрачные воображаемые ужасы: демоны, зомби, призраки и тролли, – отчего кости превратились в хрупкие сосульки.

Тень изогнулась от его крика, ее края расплылись туманными разводами, становясь нематериальными.

Миран завопил и бросился из дома к могиле, подгоняемый яростью и жаждой мести. Но, когда он добежал, призрак бесследно исчез. На мгновение Мирану показалось, что все это ему померещилось, но затем он заметил сдвинутые камни, а на неровно подсохшей грязи отпечаток нечеловеческой конечности. Задыхаясь от бега, он упал на колени и прикоснулся к известняку. Воображение рисовало тошнотворные картины надругательства ксеноса над Кандис, которые могли осуществиться, если бы чужак добрался до ее тела. Видения едва не погасили и без того слабую искру его разума. Его будущее определилось. У него появилась цель: он останется в долине до тех пор, пока Кандис не будет обеспечен покой вечного отдохновения. А попутно Миран был намерен отомстить осквернителю могилы.

Миран покинул захоронение, миновал запущенный огород и спустился на дно долины. Ее склоны, крутые, усеянные отдельными валунами и пучками жесткой тонкой травы, уходили ввысь, словно тюремные стены. Они создавали замкнутое пространство, угрожая клаустрофобией, не давая выглянуть за пределы впадины. Но у него и не было такого желания; все хорошие воспоминания остались между холмами.

Впереди извивалось петляющее русло речки, питаемой бесчисленными серебристыми ручейками из незаметных трещин на грозных склонах. Длинные полосы лугов, лежащие ниже дома Мирана, снова затопило. В мутной воде лениво покачивались сломанные ветки и тела местных аналогов земных грызунов. Еще дальше, где берега реки были более крутыми, стоял заслон из раскидистых деревьев, полоскавших поникшие ветви в бурлящем потоке.

Это была его земля, перспектива, открывшаяся ему и Кандис, когда они взобрались на седловину холма в начале впадины. Они стояли вместе, задыхаясь от восторга, зная, что поступили правильно, что их ставка принесла выигрыш. Они обоснуются здесь и будут выращивать урожаи для поселения экологов-разведчиков в обмен на двадцать тысяч акров земли. А потом, когда начнут прибывать колонисты, их обширные владения принесут настоящее богатство, и их дети станут первыми крупными торговцами на Джубарре.

Миран осматривал долину, где витали их разбитые надежды, и тщательно планировал погоню. Накануне он прекратил охоту у подножия отвесного нагромождения на противоположном берегу речки. В его мозгу соединились опыт и инстинкт. Последние два дня ксенос скрывался под северным склоном долины. На том участке в скалах имелись пещеры, а вокруг них заросли местного фруктового кустарника. Укрытие и пища – неплохое сочетание. От скверного климата Джубарры время от времени ищет убежища даже ксенос.

Человек смотрел прямо перед собой. И ничего не видел. Зато краем сознания ощущал следы их с ксеносом извращенной связи.