Второй синдром Геракла

— Все фасоны рогаток перепробовал, — подхватываю давнишнюю шутку. — Два зуба потерял, три ножика сломал и десять поджигов взорвал.

Мамка в шоке, глаза круглые. Мы переглядываемся да как давай хохотать. Её тоже разбирает. Ржем до слез.

— Завтра сын нас начальник вызывает, вот только зачем не ведомо.

— А чего боятся, либо наградят, либо озадачат.

— И то верно. Но вот мать говорит, надо при параде быть. Я-то уже свыкся даже с галстуком, а тебе впервые.

Знал бы он сколько я костюмов и галстуков сносил, хотя никогда не любил.

— Не вопрос, лето, 5 лет. Шорты допустимы, темные. Стрелки отгладим — официоз поддержим светлой рубашкой. Ленточку повяжем в цвет папкиного галстука. Тебе напрягаться не стоит, каждый день так одеваешься. А эскизы на маленький трактор закончил?

— Ребята вчера доделали.

— Проверил?

— Обижаешь, не первый год замужем.

— Ну тогда держись Виктор Валентинович, будущее грядет.

Понедельник. Важно через проходную идем. Собранные такие. Вот и знакомый кабинет. Второй раз я тут. Сегодня никакого кагала. Келейно можно сказать встречаемся.

— Ну Здравствуйте, орлы.

— Не пугайте товарищ Генеральный конструктор

— Чтоо так, молодой человек.

— Очень байку одну напоминает. Строит командарм Тухачевский дивизию и говорит, здравствуйте, орлы. Ура отвечают бойцы. Мы тут с комиссаром посовещались и решили, птицам деньги ни к чему и на всё денежное довольствие армии купили новый польский танк.

— Всё слежу за словами, — отсмеявшись, заверяет хозяин кабинета. — А пригласил я вас вот по какому делу. Большей частью вашей семейной командой создан цех и новая лаборатория, посему требуется Вас поощрить.

— А и действительно, зачем нам деньги? Станислав Павлович? Скажи свое кандидатское мнение.

— Нам солнца не надо, нам партия светит, нам денег не надо работу, давай.

— Ну единодушно и бодро, ценю, но больше чтобы такого не слышал и не дай сам понимаешь кто чтобы ещё где прозвучало.

— Понял товарищ Генеральный, — вытягивается в струнку.

— Работали семьёй вот всю семью и поощрим путевкой на Чёрное море на 21 день.

— Служим трудовому народу, — рапортуем дружно.

— Орлы, — снова смеётся шеф, — неделя на сборы и в очередной отпуск.

— Разрешите обратиться, товарищ Генеральный?

— Обращайтесь.

— А в том санатории ребят много будет?

— Думаешь не найдется компании?

— Нет, туда бы наших опытных образцов отправить. Самокатов, велосипедов. Детям радость и полевые испытания под контролем разработчика проведем.

— Нет значит вам и в отпуске покоя.

— Нам и на рабочем месте покоя нет, — достает руководитель группы папку эскизного проекта.

— Сверхурочно значит?

— Трудовую дисциплину нарушаем? Казённые материалы расходуем.

— Ну кто, когда и сколько после смены отработал, охрана справку выдаст и самый злостный нарушитель у нас Виктор Валентинович Эфрос.

— Уел. Объясняйте уже.

И мы разложили про экспорт революции, за что получили строгача, правда без занесения, учёный всё же. И про помощь развивающимся странам. И про нужды народного хозяйства.

А потом-таки добрались и до самого трактора. Универсальный, класса 0,5 полноприводный, дизельный прямого водяного охлаждения со сламывающейся рамой, кучей навесок и унификацией с Т— 25 до 60 %. А потом пошел такой обстрел, куда там гаубицам и катюшам. Но парни хорошо поработали, и я нужные слова вставлял, потому как про дуракоустойчивость и братские разгильдяйские народы в этом времени не задумывался ещё никто. Потом пошел конструктив. Варианты двигателя и трансмиссии вплоть до кожаных ремней. Я влез с предложением продавать машино комплектами вплоть до варианта собери сам и комплектации самые разные, а на закуску систему предварительных заказов, чтобы каждый покупатель получал то что именно ему нужно.

— Так, злостные вы мои, стоп. Решили весь ОГК напрячь и в отпуск?

— Никак нет, группа в полном составе остаётся. Вот список кто что родил и за что головой ответит.

А мы с 11:30 до 14:00 будем по будням на связи. Номер телефона сообщим по прибытии.

— Меня жена из дома прогонит.

— А вот это лишнее, работу на дом брать никак не можно. Нам ведь тогда и от директора влетит и Иван Степанович не помилует по-родственному.

1968 Сочи и Генсек

Долго мне родителей уговаривать пришлось не набирать чемодан всякой всячины.

— Не на пепелище едем. В общежитие переезжали чемодан, и сумка были.

— Так сентябрь. Одежду.

— Там в сентябре теплее чем у нас в июле. — отбиваюсь я. И в санатории всё готово. Вот платья что полегче бери. Основной багаж был большой, его прямо с завода отправили в санаторий. Как я и просил — техника.

Сели. Тронулись. Едем. Лежу на верхней полке, смотрю в окно. С 67 по 80й, а то и 94й перемен не так уж и много. Ну что-то я естественно не помню, потому как не очень и хотелось. Суперпамять и другие плюшки при попадании до меня не долетели. Даже интересно почему. Вот бы мой рабочий комп сюда. Библиотека у меня не слабая скопилась и из кэша браузера можно было бы чего вытянуть.