Второй, третий… последний – 3

А под куполом и в самом деле случилось нечто неожиданное: там, где когда-то были глаза Алекса, вспыхнули два огня. Они сначала просканировали девушку, потом проникли сквозь барьер и разглядели привставшего наблюдателя. Если бы Дождь не знал точно, что сейчас происходит прорыв всего лишь на третий этап, то подумал бы, что его проткнул взгляд кого-то значительно превосходящего его самого.

Тончайшие канальцы энерготела как бы сложились в указующий жест, а то, что было рукой показало вверх. «Рука» резко опустилась, указывая «пальцем» на Моросящего Дождя.

Не сразу экспериментатор понял, что происходит: этот подлец раздавил камень из отвердевших молний! И тут же случился разряд, ударивший Дождя. Слабенький, почти не опасный, но его рана, которая давно уже не напоминала о себе, заныла.

А мерзавец опять поднял палец вверх! Второго удара Моросящий Дождь не желал, не полезно это для здоровья! Конечно, он легко бы защитился от них, собственно, это он и сделал только что, ведь сила соответствовала двум слабакам внутри барьера. Только вот даже если не было вреда телу, рана открылась просто от одного присутствия Небесной Воли рядом. Небо знает и как получено ранение, и как залечено, пусть и не полностью. Всё противоестественное враждебно Небесной каре.

Могучему практику, сильнее всех в этом Закрытом Мире, не оставалось ничего, кроме как ретироваться. В принципе, он видел достаточно: на себе ощутил, что молния значительно сильнее, чем может выдержать существо уровня Формирования Ядра (3). Значит, эксперимент удался: насильственный прорыв запущен, а результат его еретической техники уже не важен, всё равно подопытные будут стёрты с лица мироздания Небесной Карой.

Обычно, даже достигнув пика этапа нельзя перейти на следующий, не получив Откровения. Ну, или не имея понимания устройства Мироздания, соответствующего следующему этапу, на который планируется переход. А вот такая, неправедная техника, запускает прорыв. Как и всякое насилие над природой, он сопровождается Карой. А поскольку переход несвоевременный, то никто из подопытных не выживал. Моросящий Дождь видел это сотни раз, пока изобретал этот кощунственный метод. Можно и не смотреть ещё одно, зачем бередить неприятные воспоминания? Именно за то, что Моросящий Дождь экспериментировал на младших секты, его и отправили искупать грехи в качестве Сторожа.

Когда еретик исчез, перед Алексом появилась каменная Книга, буквы которой светились золотым светом.

«Мир родился, когда Хаш-Кта осквернил Пустоту, уронив в неё своё Семя. Пытаясь избавится от него, Пустота отрыгивала и испражнялась материей и энергией, до тех пор, пока не смогла, наконец, очиститься. Из этих нечистот и образовалось то, что существа, наказанные обретением разума, называют „Вселенной“…»

Тело Дыма Фимиама вспыхнуло как магниевый заряд в фотовспышке девятнадцатого века. Алекс же горел медленно, как гуттаперча. Но результат один и тот же: остались только энергоканалы.

«Не бойся. Слушай», — тонкая ниточка энергии связывала два разума, запутавшиеся в меридианах. Текст отпечатывался в обоих.

Мгновенно Молнии чудовищной силы ударили в купол и разрушили его. Барьер, предназначенный для того, чтобы кристаллизовать их, не выдержал ибо сам по себе ещё более неправедный, чем любые грехи практиков.

Две Молнии, отличающиеся красноватым светом, попали в барьер, а одна, едва ли не самая сильная, нашла цель где-то в облаках: Моросящий Дождь остался наблюдать за происходящим и получил ещё частичку Кары, которую навлёк на него Алекс. Теперь и его тело заражено маленькими искорками.

— Мерзавец! К счастью, ты уже не жилец! — он уже не мог почувствовать состояние мужчины через метку — она сгорела под очищающим напором прямого удара, но был уверен, что этот удар он пережил — всё-таки досталось ему только часть, большая энергия ушла на разрушение формации. Но уж следующий-то точно довершит дело.

Жаль, смотреть на это опасно, теперь в него встроен маячок для наведения.

— Мерзавец, — рана ныла, но больше возмущало то, что этот человек должен был избавить от травмы, а он, наоборот, её разбередил.

— Господин, что с вами? — Тоскливые Кудри услужливо придержал локоток опускающегося в кресло Моросящего Дождя.

— Тебя не касается, раб! — выругался Хозяин. — И вообще, убирайтесь! Оба!

— Мы можем идти? — не поверил своему счастью Бао Лай.

— Конечно, — настроение Дождя улучшилось, глядя на эту святую простоту.

— Дурак! Мы среди Пограничных Гор! Думаешь, он нас пощадил, не убив мгновенно? — заворчал Тоскливые Кудри. — Смотри, как он улыбается. Для него развлечение наблюдать, как нас растерзают звери!