«Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг.

Владимир Григорьевич Фролов, начальник отделения оперативного аппарата НКВД СССР, был арестован в июне 1938 г. по подозрению в шпионаже и как социально опасный элемент и осуждён на три года. После отбытия срока обратился в НКВД с просьбой отправить на фронт, с мая 1942 г. — в глубоком немецком тылу в спецотряде Медведева. Окончил войну подполковником.

Таких судеб было немало, но они доказывают не «сталинско-бериевский» или даже «ежовский» «произвол», а сложность той эпохи, когда бывало всякое. Человек мог оступиться, а потом — искупить вину и обрести признание заслуг. А случалось, скрытый враг имел возможность оклеветать честного человека и прикрыть от кары другого скрытого врага. Кого-то потом всё же разоблачали, а кто-то сумел изловчиться, сделать карьеру и спокойно воспитывать будущих «прорабов перестройки».

20/XI-42

В Сталинграде началось неплохо.[117] Наконец Мыкыта может подставлять Кобе не шею и ж…пу, а грудь. Подготовились мы крепко, осечки быть не должно.

14/XII-42

Работаем с Георгием (Г.М. Маленков. — С.К.) как проклятые. И хорошо получается. Я ему говорю, после войны тоже будем парой ходить. Как нитка и иголка. Смеется, говорит, из меня и нитка никуда и на иголку не похож. И ты, Лаврентий, тоже.

Да, где моя талия. Был тонкий, стройный. Не от хорошей жизни толстеем. Как у этих англичан и американцев получается? Все сухие, тощие. А подумать, дай этим сэрам и мистерам мою загрузку, они или ноги через месяц протянут, или в отставку попросятся. У них это можно.

А ты Лаврентий тяни и тяни.

23/XII-42

Кобе передали через моих ребят польский доклад по послевоенному устройству Европы. Есть наглые люди, а наглее поляков не видел. После войны они будут в ж…пе. Может в западной, может в нашей, главное, самостоятельной роли играть не будут. А пишут так, как будто от них все в Европе зависит. Германию разоружили, промышленность Германии забрали себе, границы поменяли.

Для нас главное, что границы на востоке они считают прежними. Пишут, Россия и Польша должны взаимно признать, что они великие державы и имеют свои сферы влияния. Сволочи! Страну без боя сдали, без Черчиля (так в тексте. — С.К.) перд. уть не могут, а лезут в великие народы.

Коба прочитал и разозлился. Сказал: «Думал, можно иметь нейтральную Польшу. Вижу не выйдет. Дойдем до Польши, будем советизировать. Иначе нам покоя не будет».

Комментарий Сергея Кремлёва

Сегодня ясно, о каком докладе говорится в этой записи. В декабре 1942 г. чешский президент в эмиграции Эдуард Бенеш (1884–1948) через советника особого лондонского посольства при эмигрантских правительствах стран, оккупированных Германией, И.А. Чичаева передал Сталину для ознакомления доклад польского «министра» и председателя польской комиссии послевоенной реконструкции доктора Мариана Сейда.

35-страничный доклад с приложением четырёх карт был написан на английском (?!) языке. И Бенеш явно знал, кому его передаёт. Дело в том, что Иван Андреевич Чичаев (1896–1984) хотя и имел дипломатический статус советника, в действительности являлся чекистом с 1919 г. и опытным кадровым советским разведчиком. В своё время он работал (в том числе — под дипломатическим прикрытием) в Монголии, в Туве, Корее, Финляндии, Эстонии, Латвии, Швеции. С сентября 1941 г. полковник Чичаев был офицером связи между разведкой НКВД и спецслужбами Англии и США, о чём Бенеш, судя по всему, был информирован. Поэтому доклад Сейда ушёл в Москву не в НКИД, а в НКВД и до того, как попасть к Сталину, побывал на столе не у Молотова или Вышинского, а у Берии.

Доклад Сейда был просто пропитан безмерным политиканским высокомерием и наглостью.

Вот некоторые «перлы» из него: