Второй взгляд

Жизнь каждого человека насквозь пронизана печалью, в этом Росс не сомневался. Все мы получаем совсем не то, о чем мечтали, и сожалеем о несбывшемся. Взять, к примеру, его самого. Он мечтал никогда не расставаться с любимой девушкой, а она покинула его. Эз — еще один грустный пример. Он позволил себя изувечить ради того, чтобы найти свою дочь, и через пару месяцев после их встречи она была убита. Что уж говорить о Шелби, обреченной наблюдать, как умирает ее единственный сын. Об Итане, который родился неизлечимо больным, хотя подобного наказания не заслуживает ни один человек на свете. Все люди, так или иначе, сталкиваются с жестокостью этого мира. Разочарование — вот что объединяет человечество.

Так что Росс не одинок на этом пути. Человек не всегда способен выбраться из водоворота, в который попал по воле судьбы. Но его может спасти тот, кто оказался рядом.

Возможно, именно поэтому он помчался в Мэриленд на поиски Мередит.

Герой — это не смельчак, способный спрыгнуть с небоскреба или поймать рукой пулю. Не все герои похожи на рослых плечистых парней в высоких шнурованных ботинках, суперменов, которые, даже истекая кровью, крушат своих врагов направо и налево и наделены сверхспособностями в той же мере, в какой обычному человеку дано умение слушать и любить. Герои — это самые обычные люди, их жизнь порой запутывается в неразрешимый узел, но, несмотря на это, они спешат вывести других на верную дорогу. И порой, пытаясь спасти кого-то другого, спасают сами себя.

Подняв голову, Росс увидел, что с неба сыплются лепестки роз. Это ничуть его не удивило. Он закрыл глаза, на губах его заиграла улыбка. Вдруг плач ребенка, раздавшийся в тишине, заставил его вздрогнуть. Может, это вовсе не ребенок, подумал он. Может, это кричит рысь или какой-нибудь другой зверь, призывающий подругу. Но плач повторился вновь, громкий, жалобный. Несомненно, то было человеческое дитя. Направившись к хорошо знакомой поляне, Росс обнаружил там Мередит, сидящую на земле.

— Что вы здесь делаете?

Она встала, и он увидел, что руки ее перепачканы землей. А еще он понял, что это вовсе не Мередит.

Кто меня зовет? В панике озираюсь по сторонам. Неужели меня уже нашли? Но вокруг никого, только мои страхи и подозрения, темные, шершавые, как эти старые дубы. Наклоняюсь и раздвигаю ветки, обшаривая взглядом землю. Где она? Куда он мог ее спрятать?

До меня долетает плач. Да, это плачет ребенок. Мой ребенок, в этом нет сомнения. Как-то раз в клубе «Клифа» я слушала лекцию зоолога, исследователя африканских джунглей, который приехал в наш город, чтобы встретиться со Спенсером. Так вот, зоолог сказал, что животные с легкостью отличают голоса своих детенышей от всех прочих звуков. Даже если в реке будет плескаться стадо бегемотов, мать и детеныш без труда отыщут друг друга. Жирафа, оказавшаяся на другом конце саванны, найдет путь домой, к своим детям. Еще в утробе детеныш слышит голос своей матери, а появившись на свет, узнает ее по этому голосу.

Руки мои кровоточат. Я заглядываю под каждый куст, под каждый камень. И вновь слышу, как она зовет меня, беззвучно, отчаянно. На этот раз интуиция не подводит меня. Остановившись на мгновение, поворачиваюсь и бегу к леднику. Открываю дверь. Под ногами шуршат опилки, которыми усыпан пол. И тут я вижу ее. Беру ее на руки и прижимаю к себе.

Ресницы у нее длинные, как ноготь у меня на мизинце. Кожа голубовато-бледная.

Лили. Лили Делакур-Пайк.

Опускаю ее в деревянный ящик для яблок, но все равно продолжаю ощущать на руках ее тяжесть. Теперь, когда она не со мной, мне все время будет чего-то не хватать.

Мой муж никогда не услышит меня, он никогда не поймет. Единственный способ показать ему, как жестоко он поступил, — отплатить ему тем же. Отнять то, чем он дорожит сильнее всего.

Один из блоков льда немного тоньше, чем все остальные. Вытаскиваю его на крыльцо и ставлю вертикально. Теперь надо сделать петлю и надеть ее на шею. Вскарабкавшись на ледяную подставку, привязываю конец веревки к балке. «Подожди, моя маленькая, мама идет к тебе», — думаю я и прыгаю.

Это больнее, чем я предполагала. Груз прожитой жизни тянет меня вниз вместе с земным притяжением. Легкие мои готовы взорваться, мир заполняет темнота.

До меня доносится плач. Болтаясь в воздухе, словно хрустальная подвеска на люстре, я поворачиваю голову к окну и вижу, как она машет своим крошечным кулачком. Она вернулась ко мне, когда я уже ушла вслед за ней.

«Лили!» — беззвучно кричу я и, вцепившись в веревку, пытаюсь отвязать ее от балки. Но узел слишком крепок. Лили… Ноги мои беспомощно дергаются в поисках опоры. Пытаюсь дотянуться до петли, но руки скользят по груди, не в силах подняться выше.

О боже, я не могу потерять ее вновь.

Она услышит мой голос, хотя он умолк навсегда. Она найдет меня на другом конце саванны. Она поплывет ко мне через бездонное озеро.

Даю своему ребенку обещание, которое дал мне мой собственный отец, еще до того, как мы с ним встретились: я непременно вернусь.