Второй

Я пил горячий сладкий чай (дед бы убил за издевательство над благородным напитком) и, давясь бутербродом, пытался одновременно задавать Второму вопросы.

— Ты хочешь, чтоб я тоже семейку эту посмотрел, да?

— Да. А вдруг все-таки куклы…или…Может, еще не успели, может, еще только споры, или укоренились зародыши, но слабо…Или…короче — хочу, чтоб ты, как спец, посмотрел, нет ли чего иного за физическим отображением.

А если есть — помочь мне принять меры…

Я чуть не поперхнулся…помогать принимать меры Второму — это как помогать похоронной команде. Какой бы результат ни был — все равно закопают.

— Ян, не мрачней. Я ж тебя поэтому и напрягаю в твой законный выходной. Говорю ж, даже в штаб докладывать не стал, чтоб они карантин объявить не успели. По нормальному хочется. С трезвой оценкой. Больны — лечим, здоровы — не наше ведомство, отпускаем. Но если там реально уже не люди, а куклы, то и жалеть тогда не о чем. Жалеть можно только о том, что во время не успели.

Это все понятно было. Но именно после пары карательных операций я и не мог заставить себя думать о «куклах», «объектах», «ходячих инкубаторах», «коконах» не как о людях, а как о… болезни… о вирусе… о прилипалах.

А я же видел, как выжигались здания, где в странных, застывших позах лежали полураскрывшиеся коконы на почти невесомых иссушенных телах, готовых от малейшего прикосновения рассыпаться прахом. Страшно все это было…И противно…и досадно, что опоздали.

Я отставил недопитую чашку в сторонку, достал из ящика стола персонально подаренный Вторым пистолет и, проверив наличие в магазине патронов, сказал Второму.

— Хватить чаи гонять…Давай попробуем успеть.

* * *

Доехали быстро — минут за двадцать. Я, конечно, умом понимал, что спешить особо нечего. Это не экстренный случай, как выезд скорой. Но, тем не менее, внутри у меня росло странное чувство, что мы реально можем что-то упустить. То ли рассказ Второго так подействовал, то ли просто банальное предчувствие. Про интуицию мне пока говорить рано. Вторая неделя всего свободного плавания.

И место, и погода — все соответствовало ситуации. Темно-серые тяжелые тучи, убогие, какие-то выцветшие высотки, грязное снежное месиво под ногами.

Второй оставил верного Опеля на выезде из переулка. Предложил прогуляться к нужному дому метров двести пешком.

— Видишь, вон туда — через арку, через двор, подъезд напротив темно-зеленого гаража.

— В гости пойдем или по округе погуляем? — лезть наобум в подъезд не хотелось. А вдруг там улей? А тут мы…типа в гости…

— Давай погуляем. Двор посмотришь — может, там все плесенью покрылось. Стандартные признаки поищем.

Я пожал плечами. Могу заспорить на что угодно, что стандартные признаки он еще вчера срисовал. Поэтому меня сегодня и привез.

— Давай сначала обстановку оценим, а потом знакомиться….

Мы прошли через арку. Ветер ударил в лицо, словно запрещая вход, но Второй плечом вперед рассекал лихо пространство. Так, словно шел большой океанский лайнер, и я, глядя на подобный настрой, понимал: его не то, что ветер, стены не остановят.

Двор как двор. Новая горка, крашенная в ядовито желтый цвет, скамейки со слежавшимися снежными шапками, протоптанные, посыпанные сероватым песком дорожки.

Я покачал головой из стороны в сторону — поразминал шею. Пощелкал пальцами, стараясь словить ритм. Дар давался мне совсем нелегко. Каких я только ритуалов не придумывал, чтобы быстро уметь заставить себя видеть. Быстро все-равно не получалось — две три минуты минимум. Пока настроишься, пока Дар заиграет. Гия говорил: считалки детские читать надо — там нужный размер в самих строчках заложен.

Вот и сейчас…Я смотрел на дома, на старый заснеженный двор и пытался, словно я разглядывал стереокартинку, увидеть глубинный смысл. Увидеть не то, что сверху, а то, что глубоко внутри.

Первый, второй — Фредди идет за тобой…

Третий, постой, кто в темноте за тобой?

Щелк, выключатель сработал. Реальность утратила контуры и краски — все стало молочно-белым, пепельным, а после на этом белом полотне, как на фотобумаге, стали проступать тени…

Я видел уже не просто пространство, состоящее из объектов, а мир, сотканный из света, как витраж.

Я не умел еще различать оттенки по энергетике — мне оно и не надо было. Я не специалист, не экстрасенс, выносящий вердикт по цвету ауры, — это учиться надо долго и упорно. Я неуч с одним-единственным талантом — находить в море разноцветного света темные вкрапления беды. Черные пятна, точки, островки.

Картинка прояснилась, обрела четкость — и я чуть не закричал в голос: весь двор, все окружающее пространство было засеяно, словно пеплом, черными, уже созревшими спорами. Только протоптанные дорожки и выход из арки светились матово-розовым…

— Солью посыпали, — догадался я — вот споры и вывелись.

Я смотрел по сторонам. Мне стало казаться, что даже в воздухе летает черный пух. Меня передернуло от брезгливости.

Второй тронул за рукав.

— Ну чего там — такое чувство, будто Фреди Крюгера увидел…

Меня затрясло.