Второй

Второй, отъехав назад, резко развернулся, что-то сшибая на свое пути. Потом нас чуть потрясло по каким-то буграм и холмогорам и только, когда мы выехали на нормальную дорогу, я вздохнул с облегчением.

* * *

— Йод или зеленка? — Спросил Второй, показывая два равноценных по действию пузырька. У меня бок и так немилосердно пек, и мне казалось, что я половину кожи оставил там где-то, под домом.

— Мммммоожет, не надо?

— Не стони. Кости целы, ребра тоже, а синяки и ссадины украшают мужчину — пара дней, и все пройдет.

— Шрамы украшают, а не синяки. У меня спина уже и так вся зеленого цвета.

— Хорошо, предлагаю для буйства красок намазать йодом! — Второй расхохотался.

Это он сейчас веселился, а пока ехали, было совсем не до веселья.

По дороге в Берлогу Второй отзвонился Егору Петровичу и рассказал в паре слов о случившемся. Понятное дело, упуская подробности. Рассказ получился кратким и понятным. Типа — нашли зараженный двор, остановили «черную вдову». Все живы — здоровы, готовы к труду и обороне.

Я так понял по ответам Петровича, что он не сильно поверил в версию Второго и был зол. Но его ведомству пришлось срочно заняться дезинфекцией, а соответственно, тратить время и заниматься нами у него особого желания уже не было. Но это так — затишье перед бурей.

Второй привез меня в Берлогу. В приказном порядке отправил в душ, почти с порога. Хотя после того количества соли, которое я ухнул в коридоре стариковской квартиры, ни одной споре выжить бы не удалось.

Глаза потихоньку приходили в норму. Я понимал, что выгляжу не совсем здорово — этаким вампиром, но все по сути было не так печально.

Пока я отмывался и просто приходил в себя, Второй вызвонил кого-то из Клиники и попросил приехать.

И, только дождавшись визитера и передав меня в руки очаровательной женщине и врачу Анне Николаевне (а я хорошо ее помнил по тому Дню, когда у меня в первый раз Дар вспыхнул), он наконец-то занялся собой.

А вот чтобы мной занимались женщины-врачи, мне совершенно не хотелось. Тем более, что кроме содранного бока, меня как — то больше ничего и не беспокоило. А я помнил, как Анна Николаевна досмотры проводит… И когда она достала из принесенной сумки набор инструментов…..

Вечером Второй спасал меня виски. Он достал припасенную и обещанную за хорошее поведение бутыль, два чистых стакана и, накромсав лимон, сказал:

— Закуска не ахти, но…Предлагаю просто выпить. И поговорить…

— Ты мне расскажешь, что там было? Чем все закончилось? А то я до сих пор в догадках мучаюсь.

— Да. Тебе какую версию происходившего, правдивую или для глянцевого журнала?

Я задумался. Правдивая версия от Второго — это как рассказы на ночь от Стивена Кинга. Но… Я хотел знать правду. По честному. Как все происходило, где я оступился, что сделал не так и почему пошло не так, как хотелось.

Хотя, где именно я прокололся, было понятно. Еще в машине я рассказал Второму, какая яркая у «королевы» была аура. Про такое ни в одном обучающем видео не рассказывали. Я не подозревал, что она может так светиться.

Но Второй не думал, что это моя ошибка. Он сказал, что всегда в любой ситуации что-то обязательно идет не по плану. И нужно просто быть готовым к тому, что в любую минуту придется менять свои действия.

— Это просто опыт. Ты и так сделал больше, чем я ожидал. Ты неправильный маг, Ян.

Я удивился, — но почему? Я же вел себя как маг и работал как маг…

— Если б ты был настоящим магом — ты бы заставил меня увезти тебя в Берлогу ровно тогда, когда просканировал двор и понял, что он заражен. Я уже говорил — маги не рискуют. Маги не спасают. Маги просто смотрят. Они наблюдатели. И не они принимают решения.

А ты ввязался в историю и принял бой. Как настоящий солдат. Как воин.

Только знаешь, что, давай не будем об этом говорить Петровичу? А я тебе за это бутылку виски выставлю, договорились?

И вот, сидя в Берлоге и начиная смаковать Jack Daniel's, я и хотел услышать реальную историю о том, что произошло, чтобы хоть со стороны понять, как именно я себя вел — правильно или нет, храбро или трусливо, кем я тогда был — магом или солдатом…

— Ну, правду так правду. Иногда полезно поговорить по душам, — начал Второй.

Когда Петрович сказал, что ты мой поводырь, — я был против. Почему — отдельная история и не под этот напиток. Или я расскажу, или в штабе найдутся добрые люди, поставят в известность. Сейчас это не важно.

Последний год я работал почти один. Да, я не видел Прилипал. Но я научился их чувствовать, ощущать по каким-то совершенно незаметным приметам. Я мог, общаясь с человеком, с точностью до 90 процентов сказать, свободный он или в нем уже сидит зародыш. Я чувствовал кукол, я понимал моменты, когда они строят коконы. И все это время я учился их убивать. Так, что бы сразу и навсегда — без последствий.

Я привык работать самостоятельно, полагаясь только на себя. Петрович звал в Клинику, но ходить в патрули с бригадой я не мог, а искать себе постоянного поводыря — не хотел.

Но…Приказы не обсуждают. Мне дали вести объект, и этим объектом оказался ты.