Второй

В сауне — толстый низенький армянин даже на показ девочек вывел. Оказалось, что не так давно одна их жриц любви с зародышем в ауре такую кровавую баню устроила, что хозяину больших денег стоило замять ситуацию. Вот он Клинике и заказал очистку и досмотр. Бизнес от каких-то вирусов страдать не должен. Тем более такой.

А мне было просто противно даже. Я-то понимал, что все это важно и, наверное, полезно, но сканировать полуголых девчонок, которые в присутствии армянина даже дыхнуть боятся, было тем еще удовольствием.

Когда Урус сказал, что минут через 40 приедет Второй, я дождаться не мог. Но помещение, конечно, досканировал и, после зачистки Чистильщиков, еще и контрольным пробежался.

Второй как-то сам понял, что вопрос о работе лучше не задавать. Уж больно зол был я и хмур.

— К Ковалевскому едем — или тебе приключений на сегодня хватит? — только и спросил он, заводя машину.

— Едем, конечно. У Ковалевского — реальное дело, а тут…

— Тут тоже. Прилипалы — это не обязательно погони и стрельба по мишеням, это еще и куча бытовухи…

— Да я все понимаю. Но…противно. Хозяин Клинике денег заплатил и сразу отношение такое, как к своим девочкам — чуть лично носом в угол не потыкал, чтоб лучше работалось. Хотелось послать подальше с таким подходом. Сам бы пусть со спорами разбирался.

Я замолкаю. Но все-равно, сижу еще минут пять и дуюсь. Старик тоже с досмотрами удружил. Или это специально, чтоб дурь из головы выбить? Чтоб не было ни желания, ни сил со Вторым в детективов играть.

На место предполагаемого жительства Ковалевского Николая Федоровича приезжаем уже в восьмом часу. На улицах темно. Фонари горят кое-где. Дорог между кварталов не видно. Второй, чертыхаясь, ставит Опеля в карман и предлагает пробежаться к подъезду.

— Боюсь тут и загрузнем, если дальше сунемся. У меня мустанг все-таки — не вездеход и даже не танк. У него корма низкая.

Мне вручают браунинг. Второй лично проверяет пистолет.

— Ты в броннике? — интересуется он.

Я киваю, хоть от бронежилета меня тоже тошнит. Как черепаха в панцире постоянно.

— Так. Если все в порядке — тогда вводная. Заходим в гости. Я его колю на предмет посещения чужого дома. А ты сканируешь пространство. Кто его знает, что у них там в квартире. Может логово Прилипал в большом количестве. Приказы не обсуждать. Все по инструкции. Держи телефон. Если что — звонишь Петровичу. Но это в самом крайнем случае. А не как в прошлый раз.

Готов?

Я киваю в ответ, засовываю пистолет во внутренний карман. Надо что ли хоть кобуру для таких случаев попросить, а то чувствую себя как Семен Семены Горбунков из Бриллиантовой руки…

Шестой этаж. Поднимаемся по лестнице — лифт не работает. Высотка — одна из заводских малосемеек. Лестница темная, загромождена хламом. Чем выше поднимаемся, тем мне не спокойнее. В случае чего, даже не сиганешь вниз- с шестого этажа особо не попрыгаешь.

Второй оглядывается в мою сторону и подмигивает, будто чувствуя настроение.

— Не боись, бродяга. Самому страшно.

На этаже две фанерные двери.

— Судя по номерам — нам налево. Как там в сказке — налево пойдешь, коня потеряешь?

Я не отвечаю. Мне в такие минуты не до шуток. Это Второго всегда на «ха-ха» от избытка адреналина пробивает.

Дверь открывается легко, и я вижу перед собой длинный коридор с большим количеством квартир. По планировке общага- общагой. Может, место проживания и является причиной улучшить жилищные условия для господина Ковалевского.

Второй стучит в крашенную в красный кирпичный цвет дверь с номером 62.

— Кто там? — раздается банальное.

Хочется ответить «сто грамм» — но шутить сейчас прерогатива Второго.

— Свои, — говорит Второй и корчит мне рожи. «Легенду» мы как — то особо и не продумали.

На месте тех, кто находится в квартире, я б таким «своим» дверь точно не открывал. Но, как ни странно, щелкает замок и в коридор выходит заспанная, некрасивая женщина лет 35 пяти в застиранном халате и какой-то непонятной копной на голове.

— Нужен кто? — спрашивает она у Второго, оценив мгновенно кто из нас главный.

— Николай Федорович нужен — говорит Второй.

— Спит он. Приболел слегка, водочкой полечился и заснул. А вы собственно кто?

Хороший вопрос. Я молчу. Пусть Второй сам выкручивается.

— А мы собственно с работы. Проведать. Можно? — он говорит так, что отказать становится просто не реально. Мне бы так с людьми разговаривать научиться.

Женщина слегка огорошено отходит в сторону и Второй бодро топает в квартиру. Жестом, показывая на лежащего в кровати мужчину, спрашивает у женщины — Он? И, дождавшись утвердительного кивка, идет, не останавливаясь, к Ковалевскому. Садится рядом с ним на кровать, хлопает по плечу.

— Папаша, просыпаться пора, гости на пороге. — Говорит он.

Я иду, следом сканируя пространство. Вроде бы все чисто. Нет ни пуха, ни плесени, ни спор. Обычная бедно заставленная мебелью комнатенка.

Хозяйка слишком тусклая, у нее пепельная аура, слишком замученная хлопотами и тревогами. С такой аурой человек болеть будет долго, какой- нибудь старой хроникой.