Второстепенный: Торг

- Сэр, - перебила я директора. - Я не буду ничего просить. Я спрошу. Если моё желание окажется невозможным, то я возьму иную плату. Любую.

Аунфлай потер лоб.

- Вы понимаете, что нас пугает именно ваша бескорыстность?

- Понимаю, - хмуро ответила я. - Но... Как бы вам объяснить? Один очень умный человек в моём мире когда-то написал: "Никогда ничего не простите у сильных мира сего. Никогда и ничего. Сами предложат и сами всё дадут!"

- Да, тот человек действительно был умен, - согласился профессор Хов и, скрестив руки на груди, мечтательно пробормотал так, чтобы его услышали: - Мне бы эти слова да в уши семьдесят лет назад...

- Что ж, пожалуй, я тебя понял, Вадим, - кивнул Аунфлай, встал и поклонился мне. – Я ещё приду – передам медицинское дело. Полагаю, за время каникул ты сможешь разобраться в записях. К лечению приступим в феврале.

Он взмахнул рукой, сняв заклинание от подслушивания, и вместе со мной прошёл наверх, в мою спальню, где мирно спал заколдованный Стенли.

- Что, мы уже уходим? – сонно зевнул Крис и зарылся лицом в подушку.

- Да, нам пора, - директор потряс его за плечо.

- А можно ещё пять минуточек? – упорно отказывался просыпаться Крис.

- Я могу тебя оставить здесь хоть на все каникулы. Но не думаю, что твои мама и папа этому обрадуются, - заметил Аунфлай. – Они ждут твоего возвращения сегодня.

Крис вздохнул, слез с кровати и послушно пошлёпал за директором, потирая глаза и улыбаясь мне. Когда за ними закрылась дверь, профессор достал из шкафчика бутылку молока, налил его в стакан и, щедро накапав туда какой-то настойки, подвинул его мне.

- Выпейте, мистер Волхов.

Я перевела взгляд с окна, за которым по мощёной дорожке в глубину развалин уходили две фигуры, и непонимающе моргнула.

- Зачем?

- Вы себе брови выдёргиваете, - пояснил профессор, внимательно рассматривая меня.

Я с удивлением обнаружила, что да, моя рука каким-то мистическим образом переместилась с подбородка на бровь и увлечённо её дергала. На пальцах оставались тонкие пепельные волоски. Я стряхнула их и потянулась почесать зудящую бровь. Профессор быстро перехватил запястье и вложил стакан в ладонь.

- Выпейте, - настойчиво повторил он.

Стенки стакана оказались неожиданно тёплыми, хотя профессор его не грел заклинаниями. Молоко пахло мёдом, хмелем и мелиссой, на вкус почему-то сильно отдавало несладким шоколадом. С каждым глотком из тела уходило непонятное напряжение, расслаблялись плечи и шея.В животе стало тепло и очень уютно. Накатило ощущение безопасности и покоя. Я поспешно отставила странное зелье в сторону.

- Что вы мне дали, сэр?

- Средство от колик в животе. Для младенцев. Ещё его иногда используют как лёгкое седативное, - ответил профессор и ехидно добавил: - Подобные вопросы нужно задавать до того, как пить незнакомое лекарство, а не после.

- Попробовали бы сами что-то не выпить, когда над вами нависает огромный мужик в чёрном и сверлит жутким взглядом! 

По бледному лицу скользнула тень улыбки. Профессор щёлкнул пальцами. Шкафчик стазиса открылся, из сушилки вылетели тарелки с приборами, и на столе в ритме вальса начал накрываться ужин.

- Ни за что не поверю, что вы его боитесь.

- Не боюсь. А надо бы, - вздохнула я, глянув в стакан с недопитым молоком. - Удобно, когда у слуги рода есть домик в заброшенном городке, где, чтобы встретить человека, нужно сначала пиликать через мост, а потом – ещё четыре часа по разбитой в хлам дороге. Да и люди те не самые приветливые существа. После лечения Владыки я споткнусь, ударюсь головой о мост и утону в реке, так?

- Я не настолько жесток. Предпочитаю не доставлять лишних страданий, - преспокойно ответил профессор и взял в руки вилку. - К тому же вы пока не давали никаких оснований так с вами поступать, да ещё после излечения Владыки.

- Даже если в результате он умрёт?

Профессор на мгновение замер с недонесенным до рта кусочком стейка. Меня пронзил жуткий, абсолютно пустой взгляд, словно там, внутри, внезапно никого не осталось.

- Это... Действительно было бы нежелательно. Но благодаря вашей клятве мы будем уверены, что это не злой умысел. Волхов, допивайте своё молоко и ешьте спокойно. Вас в любом случае оставят в живых и даже при памяти.

- Потому что у меня клятва о неразглашении?

- Потому что Орден Золотой розы поднимет крик, и от Фогруфа останутся лишь воспоминания. Как и от репутации Аунфлаев.

- Спасибо, успокоили, сэр. Прям гора с плеч свалилась, - пробормотала я. – Я никогда никого не лечил от безумия. Это не моя специальность! А если у меня ничего не получится? А если я сделаю только хуже? И даже если получится… Сколько было в нашей истории случаев, что строителей, которые строили крепости с тайными ходами…

Неожиданно на макушку опустилась тяжёлая тёплая ладонь. Она неуверенно, как-то неумело провела до затылка. На мгновение пальцы зарылись в кудри, мягко надавили на кожу, и вниз по позвоночнику побежали мурашки. Я замерла на полуслове, как испуганный суслик, и ладонь тут же исчезла.