Вторую жизнь не выбирают (СИ)

— Ты не одна такая, многие магглорожденные авроры рассуждают также, хотя они живут в магической Англии дольше тебя. Они закончили Хогвартс и академию аврората, им маггловский мир давно стал чужим, однако ориентируются они по-прежнему на него. Упрекают магический мир в том, что здесь средневековье. И тут же, моментально забыв свои собственные слова, удивляются, что здесь несправедливые законы и решает право сильного — как будто у простецов в средневековье как-то иначе было. Говорят что-то про защиту детей и международную конвенцию о правах человека… Или вспомни, как твой отец, уже успев ознакомиться с магическими законами, удивлялся ужасам Азкабана! Он искренне не понимает, как можно так обращаться даже с преступниками. А для нас точно так же странно слышать, что у преступников есть какие-то гражданские права.

Я сижу молча. Хьюстон, у нас проблема. Кажется, мы в полной жопе.

— Гермиона, я понимаю, что поступок Дамблдора тебя возмутил, но ни один волшебник не увидит в нем ничего дурного, — она говорит медленно, с ударением на каждое слово, чтобы до меня точно дошло, — подумай сама, что мешало ему взять с тебя еще один обет? Ничего. Ты ведь не считаешь нашего директора дураком?

— Нет, не считаю, — я вложила в эти слова всю свою антипатию к бородатой сволочи.

— Это правильно. Он может быть эксцентричным и прикидываться чудаком не от мира сего, но он точно не дурак. Дураки таких должностей не занимают. И он не стал брать с тебя еще один обет, потому что знает, никто не осудит его действия. Это не исключение из правил, это в порядке вещей. Совсем недавно в семьях волшебников детей могли наказывать легким круциатусом. Волшебники моего поколения еще помнят подобные методы воспитания. Хотя меня Мерлин миловал, — улыбаясь, добавляет она. Но тут же опять становится серьезной, — после закона о трех непростительных воспитывать так детей тоже стало незаконно. Поэтому вместо круциатуса вернулась порка. Однако наложить на непослушного ребенка недельное силенцио — в порядке вещей.

— Это ужасно!

— Это просто другое мышление, Гермиона. Не суди магов по своим меркам. Многие из них — хорошие родители и любят своих детей. Возможно, дело в том, что для волшебников большинство проблем со здоровьем решается просто и быстро. Поэтому и боятся за своих детей они меньше. Вспомни чемпионку Шармбатона мисс Делакур. Ее отец занимает высокий пост в министерстве Франции, и вероятнее всего, именно он станет следующим министром. Как ты думаешь, позволил бы маггловский министр одной своей дочери участвовать в испытании, где вероятность умереть настолько высока? И позволил бы он свою вторую дочь использовать в качестве заложника?

— Я этот момент с заложниками вообще не поняла! Чемпионы хотя бы сами решили участвовать — ну, кроме Гарри. А заложников вообще никто не спрашивал.

— Милая, все заложники были несовершеннолетними. Поэтому спрашивали не их согласия, а их опекунов. Сами дети не могут такое решать. Но поверь, здесь нет ничего предосудительного. Англия, как организатор турнира, не стала бы рисковать своей репутацией лишний раз. Ты ведь знаешь, чем для нас обернулась потеря кубка. На турнире присутствовали иностранные репортеры, все на виду, всё, что может быть истолковано против нас — будет так истолковано. Да что я говорю, статью в Пророке писала твоя знакомая мисс Скитер…то есть, уже миссис Блэк. Если честно, Гермиона, не понимаю, как вы с ней можете общаться? — спросила Амелия неприязненно, — наглая, беспардонная, беспринципная…

— У Риты есть другие достоинства…

— Даже она, известная своими скандальными статьями, не нашла к чему придраться во втором туре. И ее статья была в основном о юном рыцаре Поттере, который спас и чужого заложника тоже.

Тетя Амелия переводит дух, собираясь с мыслями.