Вторжение 1: высший разум

Да, у Тоота мелькнула было мысль доесть «юрича» и переселиться в «вадима». Но ящерицы… Неподходящее знакомство. Пора решать с этими ящерицами. Покушать и решать.

Хотя… А надо ли так спешить? Личинки пробудятся. И тогда ящерицам тоже никто не оставит здесь места, как бы они ни трепыхались. Сами издохнут.

А «вадима» он съест сейчас, всего и полностью. Еда, лишённая воли сопротивляться, но всё ещё живая – самая лакомая еда.

Потом Тоот займётся остальными. Кто-то из них послужит ему новым домом, а может и не послужит… Дети – хорошая пища. Здоровая.

А для временных апартаментов есть забавная модель «дюша». Кстати, где она? Почему не работает?

Тоот протянул щупы, коснулся сознания «дюши», встряхивая и пробуждая его. Позвал: «Возьми обрез и иди в гараж! Убей всех. Убей мальчишек – они издевались над тобой! Убей Генку – та ещё тварь! Убей Юрича!»

Тоот раздулся от предвкушения большой и весёлой забавы, кучи полезных питательных эмоций и хорошего настроения и приступил к еде. Он запустил щупы в сознание Вадима, выпустил тонкие отростки медиаторов, высасывающие из жертвы энергию.

Пока «дюша» доковыляет до гаража, Тоот успеет насытиться. А потом «дюша» станет его новым «домом». И уничтожит все воспоминания об этой истории самым надёжным образом. Вместе с носителями воспоминаний.

Конечно, «дюша» – это карета на час-другой, нужно искать симбионта, имеющего вес в этом смешном обществе. Вес, силу и власть!

Тоот расслабился, впитывая энергию, и не сразу заметил, что острая тень коснулась его уютного мира. И вдруг чужой «запах» вызвал в нём болезненную судорогу.

Рядом был древний коварный враг. Но кто?

Тоот вобрал щупы. Начал сканировать пространство: пусто!

Тень мелькнула, как молния, блеснули острые зубы, и сознание Тоота обожгло болью.

Мерзкая зубастая тень замерла, облизываясь! Пена разлагающегося сознания Тоота шипела на острейших зубах.

Оглушённый болью Тоот узнал, наконец, проклятый «запах» ящера. Он был не такой резкий, каким он его когда-то запомнил. Сейчас ментальный аромат был тонок и призрачен и немного не подходил к тем клише, что хранились в воспоминаниях Тоота. Ящеры изменились за миллионы минувших лет, но всё-таки их вполне можно было узнать!

«Это – потомок ящерицы, – решил Тоот, собираясь в тугой узел мыслей, эмоций и воли. – Я знаю, как сражаться с ящерицами».

Ящеры не были такой вкусной едой, как люди. Воли в них было меньше: ящеры оставались игрушками рефлексов и инстинктов. Жёстко, пресно, но не так уж и страшно.

Тоот активировал волю, подобрав внутрь остальные свои части.

– Я тебя раздавлю, тварь! – прошипел он. – Сотру в порошок!

Ящер молчал. Он всё ещё облизывался, смакуя виртуальную плоть Тоота.

Глаза его светились расплавленным золотом, зубы блестели, словно обсидиан, а узкое тело – было плоским, как тень. Он и сам был, как нож. Кинжал из инстинктов и ярости.

«Ничего, – подумал Тоот. – Справлюсь. Ярость – ниже воли».

– Сдохни, тварь! – взревел он, окутывая серую тень ящера своим могучим сознанием.

Он ожидал, что ящерица кинется прочь, но она бесстрашно рванулась в самую сердцевину его сознания, туда, где не пробудившаяся ещё часть Тоота дремала в колыбели своих снов.

Там, в глубине себя, Тоот всё ещё был маленькой толстой гусеницей-плодожоркой. Таким был его нелепый смешной предок. Предтеча психической эволюции.

Врёшь, ящер! Не испугаешь! Сейчас в Тооте не было уже ничего от первопредка, голое сознание!

Он превратился в петлю, набрасывая её на виртуальное горло серой тени, что чуть замедлилась, всматриваясь в прошлое Тоота.

Тень заметалась, пытаясь сбросить удушающее кольцо. Тоот давил её, оплетая паутинками связей, страхов, долгов…

Что такое – страх? Просто страховка от большого сложного мира: не потеряться, не быть отвергнутым, не увидеть лишнего… Бойся, маленький ящер, мир – велик, он раздавит тебя! Усни – и тогда ты свободен! Дай химерам связать себя! Всё, что вокруг – это только иллюзия! Только смерть! Мир страшен, поспи, ящерица. Милая колыбель сна. Ты снова в яйце, ты…

– Егор!

Голос пробился извне.

– Очнись, Егор!

Серая тень встряхнулась, теряя ориентацию, и Тоот бросился на неё, чтобы добить.

Но на пути у него вдруг стала тень человека.

***

– Ты что, гадёныш, считаешь, что в глаз из травмата в упор – это будет тебе ничего?

Илья потряс головой. Удар в живот он получил несильный, но что-то ещё толкнуло его, сбило с ног. Что-то, похожее на удар прямо внутри мозга.

Теперь шумело в ушах, кружилась голова, но отступать он был не намерен. Ему было некуда отступать. Он спиной ощущал тело Вадима и видел тело Мирона в углу.

Глаза парня с травматом, Генки, заволокло чем-то белёсым. Парень смотрел на Илью, но видел ли он его? Неужели это вторженец руководит им? Он же – слепой, этот Генка? Он же…

Илья приподнялся, держась за живот. В животе всё болело, как будто там был один сплошной синяк.

Вадим застонал, попытался встать на колени, но опять повалился на пол.

Скрипнула дверь, стало светлее и…