Вторжение

Он снова замолчал, как бы обдумывая, о чем говорить дальше. Кал-вер внимательно рассматривал этого человека. Наверное, еще вчера этого высокого мужчину крепкого телосложения можно было бы назвать здоровяком. Но сегодняшние события согнули его плечи, придали некоторую вялость движениям и темными кругами усталости залегли под глазами. Когда он заговорил снова, голос его звучал еще тише и напряженнее. Казалось, что силы оставляют его.

— Я думаю, что от постоянных сотрудников не укрылось то обстоятельство, что ситуация на станции изменилась. Активизировались службы, которые начинают действовать в периоды обострения международной обстановки. Так уже бывало не раз. И хотя нынешняя ситуация считалась довольно серьезной... — он сглотнул слюну, — никто не предполагал, что события примут такой трагический оборот.

Калвер сокрушенно покачал головой, услышав такую сугубо профессиональную трактовку катастрофы. Он почувствовал, как горечь переполняет его, будто кофе попал прямо в кровь, и рана в бедре разболелась нестерпимо. На миг ему показалось, что он сейчас задохнется от ненависти к виновникам кровавых, непоправимых событий. Он сделал усилие над собой, чтобы восстановить относительное равновесие. И заставил себя прислушаться к тому, что говорит Говард Фарадей. А тот продолжал монотонно и безучастно:

— ...в связи с усилением кризиса на Ближнем Востоке и нападением России на Иран всем правительственным учреждениям, подобным нашему, было дано распоряжение перейти на особый режим работы, предусмотренный специальными инструкциями.

Фарадей продолжал говорить, а Калвер снова поймал себя на том, что слова лопаются как мыльные пузыри, так ничтожны они, так не соответствуют всем пережитым ужасам, всем потерям и разрушениям, которые уже произошли и ожидают их в будущем. Калвер посмотрел на Кэт. Девушка сидела все в той же позе, судорожно обхватив руками чашку и по-прежнему не отрывая взгляда от кофейной гущи. Он обнял ее за талию, она вздрогнула и посмотрела на него глазами, полными боли и гнева. Калвер подумал, что Кэт — единственная родная ему душа в этом рухнувшем мире. Он обнял ее еще крепче. На ее лице появилось выражение растерянности. Ему казалось, что он понимает эту девушку без слов, что за растерянностью стоит один главный вопрос, который мучил и его — почему судьба пощадила именно их, почему в этой кровавой мясорубке уцелели именно они. У него не было ответа на этот вопрос. Но, похоже, этого не знал никто. Для одних все происшедшее было результатом безумия человека, погубившего самое себя, для других — Божьей волей. Может, были и иные варианты. Но ни один из них не устраивал Калвера.

Фарадей меж тем продолжал традиционную процедуру собрания, которая внешне ничем не отличалась от обыденной.

— Разрешите представить вам моих коллег. Слева от меня старший чиновник министерства гражданской обороны Алистер Брайс. Справа — мистер Алекс Дили из министерства обороны. Рядом с ним — доктор Клер Рейнольдс, которая довольно продолжительное время работает в нашем учреждении, и многие из вас с ней уже знакомы. Кроме того, здесь присутствуют служащие Королевской наблюдательной службы — Боб Мак-Ивен и Шейла Кеннеди, которых вы тоже наверняка видели во время инспекционных проверок. Мы ожидали еще несколько официальных представителей других служб, так как на сегодня было назначено совещание, но, к сожалению, им, по-видимому, не удалось добраться до убежища.

Он замолчал, затем сделал резкое движение рукой, откидывая прядь волос, покачнулся назад, и Калверу показалось, что он сейчас упадет. Однако все эти внешние проявления наверняка просто свидетельствовали о сильном внутреннем напряжении.

— Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать, — проговорил Фарадей, будто оправдываясь. — Может быть, вы, Алекс, хотите продолжить?

И он поспешно сел, явно испытывая облегчение от того, что выполнил свою миссию. Даже плечи его слегка распрямились, а руки судорожно вцепились в край стола, и Калвер еще раз подумал, что Фарадей закончил свое выступление как раз вовремя. Похоже, что силы его были на исходе, казалось, он вот-вот упадет в обморок.

— Ну что ж, давайте продолжим, — сказал Дили ровным тихим голосом, который тем не менее каким-то странным образом приковал к себе внимание всех присутствующих в столовой. Возможно, было что-то гипнотическое в том, что говорил человек, чье лицо закрывала белая повязка, напоминавшая маску.

В отличие от Фарадея Дили продолжал сидеть. Может быть, поэтому его слова звучали менее официально.