Вторжение

Тут народ, конечно, сильно сгустил. Безусловно, идти через океан, рассчитывая на одну воду из ручных опреснителей, было неосторожно. Однако имевшийся у кока ручной мембранник (электрический не вписался в проект) «Katadyn Survivor 35» обладал вполне приемлемой производительностью. По крайней мере в техническом описании. Однако мне об этом следовало помалкивать. Доброжелателей ежедневное швыркание вахт ручкой добавит столько, что лучше бы в суп нассал. Тут, по крайней мере, можно сказать, что не хватало соли. Кроме того, соратнички привыкли к комфорту, и лишение их возможности ополоснуться пресной водой хотя бы через день никто не поймет.

– В принципе воду можно и на соседних островах пополнить.

– Там другие лорды, нужно еще искать, кто сам нас не штурманет. Это ан Брой умница, делает из Торнклира Швейцарию, – поморщился «Иванов». – Или на отходе враги лорда чисто случайно не прищучат. Тут вечно у кого-то с кем-то война идет.

– Снимаю вопрос, – поднял тот руки. – Значит, будем драться.

– Может, и не придется. Даже очень вероятно, – тоже решил снизить накал скандала главшпик. – Лорд, уже черт знает сколько лет, показательную политику нейтралитета строит. А сами могут и побояться вблизи берега на нас напасть. Тогда в море без проблем автоматами порежем. Только пловцов не упустить. Вода теплая, а вопросы нам не нужны.

Надутый Алексей кисло на него покосился и отвернулся в сторону. Буксируемую портовыми баркасами бригантину как раз проводили над опущенной в воду цепью. Было самое время проститься со столь нас гостеприимно принявшим городом.

* * *

Пока шли к острову, взявшийся за ум Демидов осознал правоту Геннадия Николаевича. И начал строить планы, как напавших на нас вражин уничтожить с реализацией технического преимущества. Рубиться врукопашную никому не хотелось. Притом что за интересы дела нервничал «Иванов» абсолютно правильно.

Устье реки Корабельная использовалось проходящими кораблями для пополнения запасов воды далеко не первое столетие. Когда-то очень давно берег в районе данной якорной стоянки даже укрепили камнем. Стенки в значительной степени уцелели либо были восстановлены к нашему прибытию. Вокруг реки все было распахано, лес в районе береговой черты в массе сведен, то здесь, то там наблюдались дома и хозяйственные постройки местных сервов.

Государственная вертикаль на островах была устроена достаточно просто. Совет лордов, с председательством какого-нибудь авторитетного престарелого пирата с не шибко большими силами за спиной. Лорд, в смысле владыка острова, иногда куска крупного острова, реже нескольких островов. Приближенные лорда, его двор, являющийся высшим административно-хозяйственным аппаратом владения. Дружина как силовой аппарат его власти. Выбираемые при помощи элементов демократии местные начальники – бургомистры, старосты и так далее, обычно из бандюганов, сделавших себе состояние и заработавших авторитет, но уже слишком старых, чтобы ходить в походы. Выбирающие вышеназванных представителей власти полноправные граждане, подтверждающие свои права в боях и набегах. Так называемые сервы – ограниченные в правах, но держащие на себе обеспечение архипелага продуктами питания и значительной частью довольно хилого промышленного производства освобожденные рабы и их потомки, не добившиеся пока права избирать и быть избранными в органы местной власти в тех же самых пиратских набегах. И наконец, просто рабы, с личными правами, примерно соответствующими животному.

За века пиратских походов и войны всех против всех на архипелаге сформировался этнос с весьма даже жесткими привычками и законами. Обязанностью полноправного гражданина было грабить и убивать. Личное хозяйство должно было позволять не бедствовать между набегами и, кроме того, дать точку, куда тащить награбленное. Если член общины этого не делал хотя бы периодически, людского уважения и даже статуса полноправного гражданина он мог лишиться, и все такое прочее.

Было похоже даже не на чеченцев времен Кавказской войны, а на «кровавую самоядь» – чукчей, с которыми Россия воевала на двести лет дольше. Почти три столетия. От набегов которых стонали все соседи, до алеутов, эскимосов и индейцев Аляски включительно. Островные пираты разве что находились на более высоком уровне развития и соответственно принципов расовой исключительности и признания только одних себя настоящими людьми в некоторой степени избежали. Впрочем, «немирные чукчи» под воздействием жизни и жизненных плюх в свою расовую теорию тоже начали допускать небольшие исключения.