Вторжение

— Приготовиться к перебросу! — Абросимов был великолепен.

По очевидным причинам, сопряжение двух миров требовало подстройки портала. Насколько я понял объяснения сослуживцев, уже видевших порталы вживую, какой-то зазор подстройки аппаратура позволяла. Читай, возможность пробить дырку из любого места Земли в любое место Хейена в далеком будущем присутствовала, но в настоящий момент технические возможности, увы, нас подводили. Сейчас основной задачей операторов установки было не отправить наше корыто на пятидесятиметровую глубину или же не выбросить на такой же высоте над поверхностью воды. Со слов шкипера, аппаратура обеспечивала точность примерно в метр. Несмотря на это, нас всех одели в спасательные жилеты и выгнали на верхнюю палубу. Абросимов подстраховывался.

Переброс прошел как-то неожиданно тускло. Рев и вибрация двигателя в трюме вышли на максимум, вокруг как-то моргнуло, и судно с огромным всплеском и грохотом толкнуло нас в ноги, отчего многие попадали. Мы были в Хейене, легкий ветер и невысокие волны били бригантину в левый борт, над линией горизонта вставало солнце. Сзади кто-то залихватски присвистнул. Облегчение от удачного переброса ощущалось просто физически.

Довольный капитан почесал свой битый сединою ус:

— Отставить радоваться. По местам, осмотреться в помещениях!

Дизель-генератор в трюме заглох, задачи установки были выполнены. После прихода на Монтелигеру она подлежала демонтажу. Дело теперь обстояло только в нас — чтобы мы сумели до острова добраться.

В нашей способности это сделать никто не сомневался. Уже к моменту появления первых пароходов парусники стали очень надежными и мореходными судами. К примеру, приснопамятная «Мария Целеста», имевшая примерно наши размеры и экипаж всего лишь восемь человек, в своем известном рейсе следовала из американского Нью-Йорка аж в итальянскую Геную. При этом опасность рейса оценивалась ее капитаном настолько низко, что он взял в рейс свою жену с двухлетней дочкой. То, что в районе Азор в трюме бригантины произошла серия взрывов паров спирта, которым она была нагружена, что вынудило экипаж спасаться в шлюпке и остаться в ней посреди Атлантики, когда по небрежности не спущенные паруса утащили по ветру брошенное судно, было совершенно другим вопросом. Море ошибки прощает редко.

В наши времена постоянное совершенствование судов и кораблевождения никуда не делось. Скажи Колумбу, что через пятьсот лет Атлантику будут пересекать яхтсмены-одиночки на семиметровых парусных ботах, он бы решил, что собеседник рехнулся.

А между тем известный в узких кругах, благодаря книге «В дрейфе», Стивен Каллахэн этот номер проделал не только на своей шестиметровой яхте, но и на надувном спасательном плоту. В ходе возвращения в Штаты яхта Каллахэна с чем-то в океане столкнулась в шторм, в результате чего мужик очутился на полусотне кило резины посреди Атлантического океана. С подводным ружьем, парой солнечных опреснителей, самодельным сектантом из карандашей, тремя с половиной литрами пресной воды в банках, десятью унциями арахиса, шестнадцатью унциями запеченной фасоли, десятью унциями солонины и десятью унциями подмокшего изюма. Со всем этим добром Каллахэн дрейфовал по океану в течение семидесяти шести дней, поставив абсолютный рекорд одиночного выживания на резиновом плоту и получив второе место в общем зачете. При этом сумел даже выйти на берег со спасшей его рыбацкой лодки, когда его вынесло течением к острову Гваделупа — по божьему юмору, куску земли, лежащему всего лишь в сотне миль от Антигуа, конечной точки трансатлантического маршрута его затонувшей яхты.

Номер один в одиночном морском выживании, китаец Пань Лянь, спасшийся с британского транспорта, торпедированного немецкой подводной лодкой, дрейфовал в море еще дольше — сто тридцать три дня. Но он имел и лучшие стартовые условия, сорок литров воды, например, и не уделял столько времени борьбе за живучесть. Почему, наверное, и потерял в ходе дрейфа всего лишь девять килограммов веса. Хотя подвиг данного человека это не затмевает. Кроме данных двоих рекордсменов — что на жестких, что на мягких плотах — в целом в океане мало кто протянул даже месяц.

Все находящиеся на «Камбале» искренне надеялись, что до таких подвигов по воле природы у нас не дойдет. Средства, чтобы избежать неприятностей по воле людей, были даже избыточны.