Вторжение

Все аргументы лорда Раглана о том, что столь серьезное предприятие поручено правительствами, а потому никто не вправе отменять его или менять утвержденные планы, оказались более убедительными.^{782} Англичане умело использовали полную отрешенность Мартенпре, ни единым словом не поддержавшего своего маршала и, казалось, согласного с любым мнением, лишь бы не нести за это личную ответственность. Начальник штаба французских сил был верен своей позиции — никогда и ни за что не отвечать.^{783} Единственное, на что согласились британцы, это на необходимость провести дополнительную разведку, по результатам которой коллегиально принять окончательное решение.

«…Сент-Арно, который именно в этот день переживал острый кризис болезни, осложняемой изнурительной лихорадкой, и кризис к худшему, не в состоянии был настоять на своем, тем более что адмирал Гамелен, начальник французского флота, тоже стал на сторону Раглана. Сент-Арно в первый и в последний раз подчинился».^{784}

Сам маршал 30 августа уже был спокоен и, в принципе, не возражал, если с Рагланом им удастся найти альтернативный вариант, устраивающий всех. Сам же он думал только об одном: «…мне нужен месяц отдыха в постели и потом лечение в Баден-Бадене».^{785}

В результате он остался при своем мнении, что высаживаться нужно у Качи, где хоть и есть русские, но силы их незначительны, но под напором союзников и без поддержки офицеров собственного штаба согласился, что высадка будет у Евпатории.^{786}

С тех пор объединенные операции Великобритании всегда организовывались таким образом. После времен старшего Питта англичане никогда не поручали командование объединенной экспедицией одному только адмиралу или генералу, позволив одной стороне решать все проблемы. Опасность возникновения трений между двумя командующими считалась небольшой в сравнении с опасностью принятия односторонних решений человеком, вызванных незнанием специфики рода войск, к которому он не принадлежит. Система обычно работала без сбоев, даже когда возникали вопросы, являвшиеся компетенцией объединенного вышестоящего штаба. Исключений очень мало. Прекрасный пример того, как трудности можно преодолеть, если есть желание, — случай в Крыму. Трудности на море, с которыми столкнулись англичане, были настолько велики, что всю операцию можно было посчитать безумием. Когда дело дошло до исполнения, был созван объединенный военный совет, на котором присутствовали представители штабов союзников и армии, и флота. Мнения французских и английских генералов оказались настолько разными, а местность, где предполагалась высадка, неизученной, что они не могли определить место высадки.

Адмиралы знали только одно: оно должно быть на открытом участке побережья, где невозможно было провести разведку, где погода могла в любой момент нарушить связь с берегом и где они могли подвергнуться атаке силы, которая, пока их корабли не освободятся от солдат, вовсе не будет в меньшинстве. Все эти возражения были изложены совету. Тогда лорд Раглан заявил, что армия прекрасно понимает степень риска и готова на него пойти. На что адмиралы ответствовали, что готовы выйти в море и сделать все от них зависящее, чтобы благополучно высадить армию на берег и оказать ей всю необходимую поддержку в месте, которое будет выбрано.

Таким образом, представленный лордом Рагланом план высадки был доведен до союзного командования и принят окончательно. С этого момента стало ясно, что первое сражение кампании состоится в районе или Альминской или Качинской позиций. Окончательная редакция плана была следующей: высадку произвести на низменном берегу южнее Евпатории «…где, по-видимому, не имелось никаких средств для обороны и, заняв этот город, следовать дня через три-четыре берегом моря к Севастополю, имея на правом фланге армии флот».^{787} В процессе операции план, как мы увидим ниже, претерпел изменения: союзники вначале заняли Евпаторию и уже потом начали высадку на побережье.

С тактической точки зрения можно поддержать план лорда Раглана. Одно дело высаживаться на пустынный берег в Каламитском заливе и иметь рядом базу снабжения, и другое — высаживаться на побережье со сложным рельефом и в районах нахождения там российских войск. Район у Старого Форта, по мнению английских военных, идеально подходил для того, чтобы избежать внезапного нападения.^{788}

Непосредственное место высадки прикрывалось двумя большими соляными озерами — Камышлы и Кичик-бель, это обеспечивало дополнительную безопасность десантных сил, что было немаловажно при непредсказуемости и неясности возможных ответных действий русского главнокомандующего. Кроме того, дно у устья Качи изобиловало множеством подводных камней «…далеко вне 30-футовой (9,1 м) горизонтали, в расстоянии до 774-саженной (1544,7 м) от береговой черты; местами к югу от Лукулла до Маргопуло камни лежат сплошными грядами…».^{789}