Вторжение

Количественный состав полков начал стремительно падать. Иногда численность становилась пугающе малой. У французов за время свирепствования холеры численность 20-го полка легкой пехоты уменьшилась к началу посадки на корабли почти наполовину и ненамного превышала в двух батальонах 1000 чел. Это не значило, конечно, что виной была смертность. Французское командование, решив не подвергать риску здоровье ослабленных болезнями солдат, отказалось брать недавно переболевших в экспедицию.

7-й полк линейной пехоты, выходя из гарнизона Лиона 24 февраля 1854 г., насчитывал 2 400 чел.^{477} По приказу командира полка полковника де Лаваранда больные, которые не могли быть погружены на транспорты первого рейса, должны были присоединиться к полку позднее. Таких было более чем достаточно. Только в госпиталях Варны были на излечении 2 офицера и 300 сержантов и рядовых полка.^{478} В Добрудже от болезней (в основном холеры) этот измученный постоянными маршами полк, прежде чем вернуться в лагерь де Франка в Балчике, оставил в могилах 10 офицеров

406 солдат и сержантов. Это было в несколько раз меньше чем его будущие боевые потери за всю кампанию в Крыму, хотя там полк участвовал во всех крупных сражениях и штурмовал Севастополь.^{479}

Во 2-м полку Иностранного легиона умирает его командир — подполковник Сарратон. В 1-м — 4 офицера и 175 сержантов и солдат.^{480} Во французской армии убыль умершими и вышедшими из строя постепенно достигла почти 50%.^{481}

Сарратон стал не единственным офицером высокого ранга, жизнь которого оборвала холера. Смерть одинаково была беспощадна и к рядовым, и к генералам. Умер генерал Ней, герцог Эльхингенский, помощник коменданта Парижа, который находился в резерве с 1848 г. и возобновил военную службу только для того, чтобы принять участие в войне. Вслед за ним предали земле генерала Карабуччиа, командира Иностранной бригады. Оба умерли от холеры.^{482}

Особенно сожалели о смерти последнего. Патриот легиона, который говорил, что если бы его послали с легионерами на пустынный остров, «…он бы смог обосновать там город, открыть академию, школы и заведения всякого рода — столько образованных людей было в его полку, и для всего этого достаточно одного жеста».

Он был известен не только как солдат, но и как ученый. С помощью солдат легиона он составил план и издал записки о нахождении древнего Карфагена, премированные французской Академией наук.^{483}

Любящий всему придавать мистическое обоснование, Базанкур пишет, что в смерти Карабуччиа было скрыто предупреждение, которого не поняли.^{484} Вскоре заболел командующий французскими войсками маршал Сент-Арно. Ему судьба отведет несколько месяцев жизни. Он высадит свои батальоны в Крыму, выиграет Альминское сражение и, исполнив долг, умрет от холеры 17 (29) сентября 1854 г. на борту французского фрегата «Berthollet» в Черном море.

Во 2-й дивизии, по воспоминаниям капитана Фея, численность батальонов не превышала 600 человек вместе с музыкантами.^{485} До такого числа была сокращена численность батальонов шассеров (пеших егерей). Но в этом случае на этот шаг пошли умышленно. В строю были оставлены только наиболее боеготовые люди.^{486} Все понимали, что для пеших егерей, на которых ложилась основная нагрузка в бою, больные и слабые могли быть только обузой.

Санитарных потерь успешно избежали лишь солдаты 3-го полка спаги, привычные к условиям жизни в самых трудных условиях и которых их командир, молодой, но опытный лейтенант де Молен, разместил в продуваемом ветром месте. По иронии судьбы, оно оказалось рядом с кладбищем, на котором ежедневно предавали земле отправившихся на рандеву с всевышним французских солдат и офицеров.^{487}

^{Лагерь Легкой дивизии в Варне. Худ. [енри Клиффорд (Henry Clifford). 1854 г.} 

Для этой нерадостной миссии использовали солдат штрафных рот, сформированных в экстренном порядке, чтобы выполнять тяжелые работы. В другое время эти солдаты получили бы каторжные кандалы и кирку впридачу, если не десяток пуль от расстрельного взвода. Но теперь они были просто необходимы для похоронных нужд, для переноски тяжелых грузов, для несения службы и т. д. Благодаря им были спасены жизни многих солдат, без сил лежавших у своих палаток. В последующем все штрафники были прощены за их самоотверженный труд.^{488} Место на кладбище доставалось не всем. Первое, что увидел капитан Виндхам, когда корабль входил в Балчик, был плававший в воде труп французского зуава.^{489}