Вторжение

— Потому что это может подвергнуть опасности присутствующих тут чёрных, — сказал Стил. — Мы явились ради определённого дела и мы его сделаем. Не случайно, Кроуфорд, мы тщательно изучали вас.

— Вот уж в чём не сомневаюсь.

Стил не обратил на него внимания.

— И я-то знаю, как вы умеете выворачиваться. — Он вылез из-за стола и несколько минут молча ходил по комнате, засунув руки в карманы. — Пёрли, как насчёт того, чтобы оставить нас наедине? Я хочу немного поболтать с глазу на глаз со своим приятелем — открыть ему глаза кое на что.

— О’кей, Бен, — Уиггинс схватился за свою папку и стал перебирать бумаги, то и дело без толку заглядывая в отделения папки. Наконец он щёлкнул застёжкой и встал. Он посмотрел на два листа, что остались лежать перед Тимом.

— Оставь их, — приказал Стил.

Уиггинс покинул комнату, прикрыв за собой дверь. Воздух в помещении был душный и спёртый. Господи, подумал Тим, погода в Нью-Джерси, как в сезон тропических дождей. Стил устроился в освободившемся кресле.

— Как я уже говорил, — начал он, — человек вы разумный и вам сделано разумное же предложение. Ваш старик обрёл этот дом, выжав кровь и пот из чёрных бедняков Трентона. Чёрт возьми, чем вы заслужили право на него, разве что родились тут? Прав на него у вас не больше, чем у меня. Я даже не должен напоминать вам об этом, Кроуфорд. Я вас знаю. Вы человек, для которого моральные установки имеют значение. И вы знаете, что такое подлинная справедливость. Вы уяснили это в школе и продолжаете придерживаться её. Повернись всё по-другому, если бы мы, чёрные, давили вас, белых слизняков, из века в век, вы бы точно также обращались со мной.

— Не знаю, что бы я сделал, — сказал Тим. — Но вы в такой ситуации не подписали бы ни одну из этих бумаг… О’кей, давайте поговорим о разумном подходе. Если бы закон учитывал все несправедливости в прошлом, мы не могли бы существовать. Предположим, например, что я на дороге помял вашу машину. Вы подаёте иск о возмещении убытков, а я предстаю перед судом и заявляю, что моей вины в том нет, ибо в детстве меня испугал чёрный человек и, увидев за рулём ваше лицо, я впал в панику. Так что на самом деле претензии по поводу аварии вы должны предъявлять вашей собственной расе. Бессмысленная ситуация? Нет, она точно иллюстрирует ваши сегодняшние требования… Или взять владение типа Фейрхилла. Если вы попробуете собрать воедино все приобретённые таким образом владения и решите восстановить справедливость, почему бы в таком случае нам вообще не возвратить всю страну индейцам…

— Прекрасно! — прервал его Стил. — Вы хотите передать эту землю каким-то индейцам? Валяйте.

— Если бы я побудил вас на это, вы бы рухнули. — Тим сделал паузу, наблюдая за своим оппонентом. Стил развалился в кресле и скрещенные на груди руки частично прикрывали медальон с Францем Фанноном. Лицо у него было очень тёмным, но не полуночной чернотой Чили Амброса; оно отливало богатыми, с краснинкой, оттенками чёрного цвета, которые напоминали Тиму густую крону дерева бамии в сумерках. За усами и бородкой просматривались мягкие контуры лица, и тем не менее, в рисунке скул, в посадке головы, в уверенном взгляде карих глаз читались сила и властность. В глазах многих белых чёрное не имело ничего общего с прекрасным, но в Стиле чувствовалось неподдельное обаяние достоинства. И Тима охватило тревожное предчувствие, что в лице Стила он видит тёмные горизонты будущего.

— Не вспомнить ли нам вчерашний вечер? — предложил Тим. — Выяснилось, что вы всё обо мне знаете. Я же о вас — ничего. Почему вы обратили внимание именно на Фейрхилл? Откуда вы появились? Где вы живёте? Чем занимаетесь?

Неторопливая улыбка Стила была первой его естественной реакцией за утро.

— Я всё думал, когда вы об этом спросите. Я не против ответить. Что вы хотите услышать?

— Всё, что вы сочтёте нужным рассказать.

— Хорошо. Ну что ж… — Он помолчал, собираясь с мыслями.