Вторжение

«Соберись, Джейк, — скомандовал я себе. — Соберись!»

Пес в моей голове постепенно успокаивался.

К черту запахи. К черту шум во дворе.

В первый раз все дается с трудом. Быть псом совершенно ни на что не похожая штука. С одной стороны — никакой половинчатости. Никаких «я вроде бы счастлив». Ты упоительно счастлив! Никаких «у меня есть свободная минутка». Ты безгранично свободен! Да—а—а … Зато когда ты голоден, тебя уже ничто, кроме жратвы не интересует.

Раздался стук в дверь. В дверь моей спальни.

Я тут же вспомнил, что я — Джейк. Джейк с четырьмя лапами и хвостом, но все—таки Джейк.

Моим собачьим ушам стук показался оглушительно громким:

— Джейк, Гомер с тобой? — Это был брат, Том. Мама говорит по телефону, пусть Гoмeр перестанет лаять. Брат вошел в спальню и замер, сбитый с толку.

— Ты кто такой? — требовательно спросил он у Тобиаса…

— Тобиас. Друг Джейка.

— А сам—то он где?

— Вышел на минутку.

Том посмотрел на меня. От него шел странный, непонятный запах. Собачьи мозги никак не могли распознать его. Беспокойный, опасный запах. В моем человечьем мозгу послышался отголосок смеха. Того самого смеха, что я слышал ночью, когда Виссер Третий запихал в свою пасть бедного андалита.

— Гадкий пес, — сказал мне Том. — Сиди спокойно, гадкий пес.

С этими словами он вышел из комнаты.

В груди у меня защемило. Я вовсе не был гадким псом. А лаял я потому, что в моем дворе гуляла незнакомая собака. Гадкий пес. Это я — гадкий пес? Да нет же, нет! Мне всегда хотелось быть хорошим псом. От жуткой обиды я забился в угол.

Тобиас присел на корточки и погладил меня по голове.

Когда его пальцы почесали за ушами, мне стало немного лучше.

Глава 10

Вернувшись в свое человеческое тело, я принялся звонить остальным из нашей пятерки. Тобиас отправился по своим делам, пообещав присоединиться к нам позже на ферме Кэсси. Я как раз болтал с ней по телефону, когда в кухне появился Том.

— А, вот ты где!

Я прикрыл трубку ладонью:

— Тобиас сказал, что ты меня разыскивал.

— Хотел попросить, чтобы ты запер своего пса. — Том уселся верхом на стул.

Я заколебался. По вполне определенным причинам у меня не было ни малейшего желания разговаривать с Кэсси в присутствии брата.

— Встретимся через пару часов, — бросил я Кэсси, положил трубку и перевел взгляд на Тома.

Брат сложен крепче меня, хотя я и сам далеко не недомерок. Только волосы у него намного темнее, почти черные.

Я привык доверять ему во всем. В отличие от других взрослых парней, Том никогда не от носился ко мне снисходительно. Мы всегда были с ним друзьями, по крайней мере до прошлого года. Как—то так получилось, что теперь бывать вместе нам приходится гораздо реже. Наверное, потому, что он стал членом клуба «Сопричастность», а там они абсолютно все предпочитают делать вместе. Том оттуда почти не вылезает.

По идее, о ночном происшествии я должен был бы рассказать ему первому. Но вместо этого я сидел и смотрел, как брат намазывает джем на кусочек поджаренного хлеба, а в голове моей стучала одна мысль: «Нет. Пусть случившееся останется тайной. Даже для Тома». Поэтому я просто сказал ему то, в чем так боялся признаться.

— Я… В общем, я не прошел в команду.

— В какую еще команду? — На лице у Тома появилась недоуменная улыбка.

— Как в какую? Баскетбольную, конечно. Твою бывшую команду.

— Жаль.

— Жаль? И больше ты ничего сказать не можешь?

— Это всего лишь спорт. — Том отправил в рот огромный кусок тоста.

— Всего лишь спорт? — Не знаю почему, но я, как последний идиот, повторял слова брата. Неужели это говорит Том? Не верю. Да он живет ради спорта! — Да, видно, у меня нет твоего таланта.

— А я ушел из команды. — Он пожал плечами. — Несколько дней назад.

Я чуть было не свалился со стула.

— Ушел? Бросил команду? И ничего мне не сказал? В чем дело?

— Не хотелось говорить. Я же знал, что вы с отцом поднимете жуткий шум. Послушай, Джейк, в мире есть вещи поважнее, чем кидать мяч в кольцо. — Взгляд у Тома был какой—то загадочный. Мне показалось, что «вещи поважнее» это девчонки. — К тому же, — добавил он, — в «Сопричастности» у нас дела куда покруче. Может, и ты присоединишься?

Мне стало не по себе. По всему выходило, что наши дорожки с братом разошлись. Кое—как закончив разговор, я отправился во двор стричь газон. Я делаю это каждую субботу, несу, так сказать, свой крест. Да, нужно будет еще прибрать мусор. Ненавижу. Мусор приходится запихивать в мусорорезательную машину.

Я постарался максимально быстро разделаться с травой, целлофановыми пакетами для мусора и прочей дрянью и вскочил на велосипед.

Всем было известно, что встречаемся мы на ферме у Кэсси. В общем—то, это была не совсем ферма, хотя когда—то в прошлом она действительно являлась таковой. Там и сейчас еще есть лошади и корова. Но огромный красный амбар превратился в клинику для диких животных. Командует ею отец Кэсси. Туда принимают любую живую тварь, за исключением домашних любимцев. В просторных вольерах всегда полно птиц, белок, довольно часто можно видеть оленя или скунса, временами появляются даже рысь, лисица или волк.