Вторжение

«Туахха — время повышенной эмоциональной активности, связанной с выделением половых гормонов, — пояснил Корабль. — Элемент жизненного цикла, приходящий каждые тридцать-сорок дней. Раньше в такие периоды бино фаата вступали в физический контакт с целью размножения».

«Раньше?..»

«В эпохи Первой и Второй Фазы и обоих Затмений».

Ему вспомнились слова Йо: «Запах… Запах означает, что я близка к периоду туахха». Похоже на выделение каких-то феромонов…

Литвин закрыл глаза. Так беседовать было легче.

«Как они размножаются теперь?»

«Искусственное осеменение. Физический контакт считается дикостью. Существует вид частично разумных самок, производящих потомство под строгим генетическим контролем».

«Кса?» — спросил Литвин, представив гигантский зал со множеством спящих женщин.

«Кса», — пришла мысль-подтверждение.

— Жалко сестричек по разуму, да и братишек тоже. Столько потеряли… — пробормотал Литвин. — Родригеса бы к ним… — Тут ему вспомнилось, что Родригес мёртв, и он замолк. Потом спросил, но уже не вслух, а мысленно: — «Что такое эти Фазы и Затмения? Что-то связанное с этапами прогресса и регресса?»

«Да. Первая Фаза, семьдесят веков древней письменной истории, закончилась глобальной катастрофой, когда были исчерпаны планетарные ресурсы. За три столетия Затмения упала численность разумных. Потом, в период Второй Фазы, её поддерживали на низком уровне искусственно, хотя сырьевая проблема была решена — появились транспорт на гравитационной тяге и возможность завозить сырье с других планет. Однако была допущена ошибка — обеднён генетический фонд, что снова привело к Затмению. Очень быстро, за половину тысячелетия в земных мерах. Рождалось слишком мало лидеров и лиц, способных к творческой работе. Прогресс остановился».

Литвин сел, вытащил из ранца с пайком термос, сделал несколько глотков. Снова лёг.

«Дальше».

«Через несколько столетий вернулись экипажи первых межзвёздных кораблей. Очень больших, но несовершенных — они двигались в физическом пространстве и были подвержены временному парадоксу. У вас его называют…»

«… парадоксом Эйнштейна. Течение времени замедляется при скоростях, близких к скорости света».

«Да. Те, кто вернулся, принесли новый генетический материал и сведения о звёздных системах, подходящих для колонизации. Но существа на материнской планете были уже неспособны к этому. Вернувшиеся, имея преимущество в технологии, начали принудительную селекцию и вывели первые породы тхо. Вскоре у одной из звёзд был найден прототип и сконструирован дисторсионный двигатель. Это позволило…»

«Погоди, — подумал Литвин. — Что за прототип?»

Пауза, словно Корабль размышлял над вопросом. Затем:

«Прототип создания, с которым ты общаешься. Квазиразум. Симбионт. Новый фактор, положивший начало Третьей Фазе. Это позволило заселить обширное пространство в соседней ветви галактической спирали».

Литвин вздрогнул — под сомкнутыми веками вспышкой пламени во тьме возникла Галактика. Такого не видел ещё никто и никогда, ни один из живущих людей — звёздный остров был показан сверху, со стороны полюса и древних шаровых скоплений, приподнятых над плоскостью спирали. Ясно просматривались её витки: ближний к центру рукав Стрельца, затем рукав Ориона с золотистой точкой, обозначавшей Солнце, и, отделённый от него щелью в четыре тысячи парсек, рукав Персея. Там тоже мерцали звезды, но не золотым, а ослепительно-белым светом, и три таких же огонька Литвин различил на самом краю ветви Ориона. Казалось, они находятся почти что рядом с Солнцем, но это было иллюзией, связанной с гигантскими масштабами Галактики. Видимо, от Солнца их отделяло двести-триста светолет.

«Белое — сектор бино фаата, — сообщил Корабль. — Их экспансия стремительна, и область, подвластная им, постоянно растёт. Они уже в среднем рукаве. Три точки на его границе — Новые Миры, заселённые недавно, сотню лет назад. Фаата опасаются…»

Беззвучный голос смолк, и Литвин внезапно ощутил уверенность, что Корабль ищет нужные слова. Такие, что были бы ему понятны. Он не торопил огромное существо; лежал с закрытыми глазами и любовался грозной красотой Вселенной.

«Они опасаются Затмения. Такого Затмения, когда восстановить потенциал их расы не удастся. Ни её численность, ни интеллект, ни технологию… Они боятся исчезнуть во тьме, как даскины, и этот страх ведёт их все дальше и дальше. Они считают, что интенсивная экспансия снижает вероятность любых катастроф. Особенно теперь, когда они встретились с другими».

«С нами?» — спросил Литвин. Усталость брала своё, и он медленно погружался в дрёму.

«Нет. Вы ещё слишком слабы. Вы пока не представляете угрозы. В отличие от кайтов, лльяно, сильмарри, шада».