Вторжение

Обратная дорога заняла чуть больше времени, чем он рассчитывал, ибо нужно было двигаться со скоростью пеших арбалетчиков, кои изображали из себя сейчас копейщиков с мешками за спиной. Вид у сего воинства получался, по мнению Евпатия, слегка загадочный, но пойди разбери, что у них там в мешках. Если в жизни арбалета не видал никогда, то никто и не догадается подумать. А потому, когда они выбрались из леса и вышли на большую дорогу, он был почти спокоен насчет вражеского ока, покачиваясь в седле своего скакуна. Идет себе в Рязань отряд ратников с копьями под предводительством воеводы и идет. Обычное дело. Конь неторопливо переставлял копыта по неглубокому снегу в направлении к Рязани, а седок кутался от мороза в ездовой ферязь на меху и задумчиво смотрел на верхушки елей, размышляя о предстоящих делах.

Перед отъездом он успел наказать Макару отрядить соглядатаев походить за Тишилой: беспокоил его этот наперсник Ингваря, не выходила из памяти пряжка с золотым петухом. О Евпраксии он тоже вспоминал, но беспокоился меньше. Все же сноха самого князя рязанского, да и живет сейчас у него в тереме вместе с малолетним наследником. Юрий о ней позаботится. Хотя нападение то на реке так и осталось пока неразгаданным.

К вечеру отряд был уже на Соколиной горе, где сходилось несколько дорог, ведущих к столице княжества. Едва поднялись они наверх, откуда открывался уже вид на стены княжеского кремля, как слова верного помощника вывели Коловрата из задумчивости.

– Евпатий Львович, глянь-ка! – окликнул его Ратиша, кладя руку на висевший сбоку меч. – Воинство какое-то идет к Рязани. И немалое.

Коловрат выпрямился в седле, посмотрев в ту сторону, куда указывал Ратиша, и в изумлении остановил коня. На вершине сходилось три дороги. По одной, что выходила из густого леса, сейчас шагал небольшой отряд арбалетчиков под командой Евпатия и Ратиши. А по другой, что вела вверх по течению вдоль полноводной Оки, уже схватившейся довольно крепким льдом, мерцая доспехами, двигались многочисленные всадники в алых плащах и вслед за ними отряд пеших воинов. Пехотинцы растянулись так далеко, что едва был виден хвост отряда, еще пересекавший речку по замерзшему льду.

– Вроде не татары, – успокоился Ратиша, внимательно присмотревшись к гарцевавшим впереди всех всадникам и убрав руку с меча.

Это были два рослых богатыря в чешуйчатых доспехах поверх теплой одежды, опоясанные мечами. Оба были без шлемов, в роскошных меховых шапках. Длинные плащи, расшитые золотыми нитями, ниспадали с плеч и укрывали не только спины всадников, но и даже крупы лошадей. Позади них ехали оруженосцы. С первого взгляда было видно, что это не простые ратники, а предводители войска из знатного рода. Видом своим они были похожи друг на друга, с той лишь разницей, что один был постарше с окладистой рыжеватой бородой, а второй помоложе и бороды почти не имел.

– Это же муромские князья, – догадался Евпатий, рассмотрев приближавшихся всадников, – с дружиной на подмогу к нам идут. Юрий Давыдович и Олег Юрьевич. Наш-то князь их давно дожидается. Вот радостную весть мы ему привезем. Даже целых две сразу.

Тут Коловрат заметил еще двоих витязей, совсем отроков по виду, ехавших чуть позади, но тоже в золоченых доспехах и державшихся гордо, с большим достоинством. Оба узколицые и черноволосые, с пронзительным взором, их лица тоже показались ему знакомыми. «Ну, а это, видимо, сыновья Ингваревы – Олег и Роман, – вспомнил про себя Коловрат слова князевы, – тоже новость для меня, только вот не пойму, хорошая или плохая. До сих пор ходили мы разными дорожками».

Коловрат сделал знак своим бойцам остановиться и ждал подхода муромских князей. Когда голова прибывшего войска втянулась на гору и оба всадника оказались в паре дюжин шагов от Евпатия, присматриваясь к предводителю отряда копейщиков не без интереса, тот поклонился им, не слезая с коня, и витиевато поприветствовал:

– Будьте здравы, гости дорогие, многомудрый Юрий Давыдович и храбрый Олег Юрьевич – ждем вас давно.

– Ты кто же таков будешь, мил человек? – удивился Юрий Давыдович, останавливая коня и рассматривая своего собеседника. – Не припомню я тебя.

– Я боярин и воевода рязанский Евпатий Коловрат, – ответил предводитель копейщиков, еще раз поклонившись прибывшим.

– Воевода? – переспросил с недоверием Юрий Давыдович и удивленно посмотрел на своего спутника. – А где же Богдан?

– Погиб Богдан, – просто ответил Евпатий, – уже почитай месяц как в сырой земле лежит. Убили его лихие люди на южном порубежье. Теперь я за него.

– А о нас откуда прознал? – продолжал выспрашивать муромский князь, все еще не уверившись, что Коловрат тот, за кого себя выдает.

– Вот, послал меня князь Юрий к вам навстречу, – соврал Коловрат, – чтоб не заплутали.

– Что-то ты, воевода, больно кружным путем нас встречать отправился, – поддел его молодой Олег Юрьевич, кивнув головой в сторону леса, откуда вышел отряд Евпатия.

– А для бешеной собаки семь верст не крюк, – отшутился Коловрат, не найдя другого объяснения.