Вторжение

– Простите, товарищ генерал, вы хотите, чтобы мы шли в бой под командованием этого… товарища капитана. И еще… В настоящее время операцией руководит заместитель…

– Отвечаю последовательно, – сказал генерал, – первое, если дойдет дело до боя, командовать будет ваш прежний командир. Второе, распоряжением Директора общее руководство операцией возложено на главного советника Главного Управления генерала Тихорецкого, а заместитель Директора отозван в тыл. Подтверждение ваш командир должен был получить по спецканалу.

Коржавин едва заметно кивнул.

– Еще вопросы?

– Не понимаю, – развел руками полковник, – что вы от нас ожидаете?

– На этом этапе прошу выполнять распоряжения капитана Иленева.

В этот момент прозвучал негромкий голос самого виновника возникших недоразумений.

– Прошу прощения, генерал, я могу начинать?

Коржавина покоробило от такого обращения, а Тихорецкий спокойно ответил:

– Пожалуйста, Михаил Артемьевич.

– Хорошо, тогда для начала я попросил бы выделить мне отдельное помещение, закрывающееся изнутри. И еще… – Иленев расстегнул молнию на папке и достал листок бумаги, – вот, пожалуйста, по списку.

Генерал, не глядя, сунул бумажку ошарашенному Коржавину.

– Распорядитесь, пожалуйста, товарищ капитан!

Вот это да! Да что же это, черт побери, происходит! Использовать командира элитного подразделения в качестве снабженца, да еще в самый ответственный момент операции. Коржавин автоматически пробежался глазами по списку с запросами нового начальника. Они что, издеваются!

– А сушеный корень мандрагоры вам не требуется? – зло ощерился полковник.

– Потребуется – достанешь, – нет, не зря занимал свою должность генерал Тихорецкий. Металл в его голосе заставил полковника подобраться, быстро отдать честь и выйти из комнаты.

Через десять минут оказалось, что Коржавин явно недооценивает себя в качестве распорядителя-организатора. В соседнюю комнату вела дверь с допотопной щеколдой, так что вопрос с отдельным помещением решился сам собой, коврик размером метр на метр разыскали в одной из эвакуированных квартир, там же нашли четыре серебряные ложки, и даже, дабы не быть уличенными в мародерстве, успели написать записки о реквизиции. Набор требуемых трав оказался в ближайшей аптеке. Медлительность четырех сержантов районной полиции, не спеша отправившихся выполнять распоряжения Коржавина, была моментально излечена Султангиреевым посредством легкого рукоприкладства. Словом, через двадцать минут отдельное помещение и все запрошенные предметы были предоставлены в распоряжение Иленева.

– Благодарю, – вежливо поблагодарил тот, – а теперь не могли бы вы оставить меня одного?

Полковник оглянулся на генерала, тот кивнул и все вышли из комнаты, дверь закрылась и с противным скрипом опустилась щеколда.

– Спрятался, – насмешливо сказал Султангиреев, – на спор открою одним пальцем!

– Отставить разговоры, – устало скомандовал генерал, – ждите.

А вот ждать как раз было непросто. Султангиреев расстелил на полу коврик и сосредоточенно молился, не обращая на происходящее никакого внимания. Коржавин нервно смотрел в окно, про себя считая минуты, оставшиеся до окончания ультиматума.

– Что это? – полковник оглянулся на неожиданно прозвучавший вопрос Бойко.

Тот держал на уровне глаз ладонь с растопыренными пальцами, между которыми плясала оранжевая искра. Все присутствующие, не отрываясь, смотрели на мерцающий огонек, возникший в руках Бойко.

– Началось, – глухо сказал Тихорецкий.

В комнате появился звук, похожий на шуршание пластикового пакета. Теперь искры плясали повсюду – в складках одежды, вдоль стен, на чашках с недопитым кофе, а дверь в комнату, где закрылся Иленев, просто полыхала разноцветными разрядами. Волосы на голове Тихорецкого поднялись дыбом, отчего он стал похож на одного известного персонажа, рекламирующего роботизированные швабры.

– Вот черт, – возглас Коржавина был вызван тем, что пристегнутый к поясу детектор движения с громким хлопком взорвался, выбросив сноп разноцветных искр. В ту же секунду стали взрываться, приборы, которыми были напичканы пластиковые доспехи спецназовцев. Бойцы сбрасывали с себя искрящее оборудование, а генерал как изваяние спокойно стоял посреди пылающей комнаты, и, не отрываясь, глядел на закрытую дверь.

И вдруг все стихло. Треск прекратился, разряды погасли, только разбросанные по полу электронные устройства искрились, испуская черный дым.

– Ни хрена себе, – протянул Бойко.

Тихорецкий подошел к двери и постучал.

– Михаил Артемьевич! Капитан Иленев, откройте!

Никто не ответил. Генерал обернулся и кивнул Султангирееву:

– Ты, помнится, грозился открыть одним пальцем.

Боец ухмыльнулся, вразвалочку подошел к двери и с размаху хлопнул ее ладонью, отчего та с треском вылетела из петель и с грохотом плашмя упала на пол.

– Пальцем – не пальцем, – проворчал Султангиреев.