Вторжение драконов. Последняя битва

— Тогда какой в этом всем смысл? недовольно зашипел Иссиня-черный, и мысли его ножами впивались в мысли других братьев. Мы принесем в жертву двести воинов и даруем людям легкую победу. Это будет плохо для морали наших бойцов.

— Наш способ победить в этой войне заключается в том, чтобы дети человеческие платили кровавую дань: пятьдесят человек за одного нашего воина. Возможно, несколько лет они выдержат подобную гонку, но надолго их не хватит. Если мы добьемся этого, то у девантаров не останется иного выбора, кроме как рано или поздно вмешаться в сражение и помочь людям. И тот, кто явится первым, будет уязвим. Как только они совершат эту ошибку, мы нанесем удар и довершим то, что не удалось сделать в Зелинунте.

Темный почувствовал, что Золотой перетягивает братьев на свою сторону. Им хотелось верить ему, поскольку от этой победы действительно зависела их жизнь. Нужно атаковать.

— Простите меня за глупость, но я все еще не понял, как двести бойцов, к тому же худшие из худших, которых мы можем выставить, могут устроить такую резню.

— Резню устроит Нангог, — ликующим тоном заявил Золотой.

– Нангог? — Дыхание Ночи наслаждался искренним удивлением братьев. Теперь-то стало ясно, насколько плох план их тщеславного брата. — Она еще не совсем проснулась, и девантары стараются снова полностью обездвижить ее. Как она поможет нам, если она не в силах помочь даже собственным детям, которых убивают по всему миру?

Золотой высокомерно поднял голову.

Но ведь я говорил сейчас не о Пленной богине. Надеяться на нее действительно было бы глупо. Я говорил о мире Нангог. Ход сражения будет определять выбор поля битвы. И это поле битвы будет настолько ужасно для людей, что со вторым войском, которое мы выставим после того, как люди заглотят нашу наживку, нам будет уже гораздо легче. Мы будем убивать их сотнями, но отпустим достаточное количество, чтобы весть об этом поражении словно пожар прошлась по миру и посеяла страх в их сердцах. Мы сделаем вот что…

Владычица смерти

— Дай мне топор, быстро! — прошипел Галар. Но Байлин не шелохнулся. Он стоял и как завороженный глядел на надвигающихся на них троллей. Кузнец бросился вперед, заорал изо всех сил и замахал руками.

— Этот малыш думает, что может напугать нас, словно волков, — заявил предводитель, а затем добавил что-то невнятное. Один из его воинов указал на Гламира и что-то сказал. Послышался громкий смех.

— Меня попросили узнать, кто надъел твоего друга, — заявил говоривший. — Кажется, не очень-то он вкусный. Его мы оставим про запас, — говоря эти слова, тролль продолжал приближаться, размахивая дубинкой на уровне колен.

Теперь до троллей оставалось шага три. Галар осознавал, что массивная дубинка уже легко достанет до него. Если немного повезет, он сможет поднырнуть под удар и протиснуться между кривыми ногами великана. Но какой от этого прок? Даже оказавшись у него за спиной, он будет по-прежнему безоружен. Возможно, у него получится отвлечь всю свору на себя, а товарищи смогут убежать.

— Эй, поймай меня, гора тролльского дерьма! — заорал Галар, прыгнул вперед, упал на пол, когда булава главного тролля полетела к нему, перекатился через голову, присел, прошмыгнул между ногами тролля. В полутьме чуть дальше троллей он увидел стройную белоснежную фигуру. Карлик как раз собирался перекатиться снова, как получил пинок.

Смельчака сбили с ног, он пролетел чуть назад и больно ударился о дощатый пол. Не успел он подняться, как на грудь его опустилась тяжелая троллья нога.