Вторжение кочевников

Я посмотрел на Марфу, та ободряюще кивнула мне. Теперь я обратил внимание, что моя любимая женщина сидит, обхватив обеими руками свой живот. Я осторожно приблизился к ней и поцеловал её прямо в счастливую белоснежную улыбку от уха до уха.

– Вот тут! – она показала мне место на своём округлом животе, где, по её мнению, следовало приложить руку.

Я нежно приложил свою ладонь к указанному месту и замер в предвкушении. Прошло несколько секунд… и ничего не произошло.

– Хм. – видимо на моём лице отразилось разочарование, поскольку Олеся мило сморщила носик и подсказала:

– Подожди ещё немного!

Её ободряющая улыбка обещала мне новые радостные ощущения, поэтому я снова замер и стал ждать. Через десяток ударов сердца, которое ещё не успокоилось после инцидента у входа в больницу, я, наконец, почувствовал лёгкий толчок внутри Олесиного живота, как раз рядом со своей ладонью. Я посмотрел на свою женщину, она светилась от счастья, тоже почувствовала.

– Вот видишь, дитя шевелится! Марфа говорит, когда ребёнок толкается, это значит, что он родится здоровым!

– Это замечательно! – я сказал обычную фразу, хотя на самом деле я чувствовал себя несколько смущённо.

Я не понимал, как это быть отцом, не знал, что надо будет делать, когда ребёнок родится. Больше всего, меня одолевало чувство ответственности за его будущее и за нашу семью, это было давление, которое прибавляло обязанностей, а плюсы были пока туманными и неочевидными.

– Ты знаешь, Игорь! Твоя Олеся прекрасно справляется! – вмешалась в наш диалог Марфа. – Однако, ей следует помнить, что она должна беречь себя от необязательной работы и особенно от любого напряжения и тяжестей. От этого могут случиться преждевременные роды или что похуже. Тебе следует проводить её до дома. До родов осталось чуть больше трёх месяцев. Береги её, не позволяй таскать тяжести.

Марфа ободряюще улыбнулась и вышла. Я помог любимой встать и, поддерживая под локоть, повёл её к выходу из больницы. Её счастье передалось мне, но оказалось оно недолгим, поскольку в дом Светозара меня не пустил слуга и стражники.

Глава 30

В следующий месяц Светозар как с цепи сорвался, он запер собственную дочь, приставил к двери стражника и поклялся, что я больше не увижу её.

Я подкупил служанку в доме Светозара, чтобы она отнесла моей любимой письмо, а также пачку бумаги и новый грифельный карандаш нашего производства, такие карандаши мы продавали по цене одна серебряная монета за штуку.

Олеся умудрялась передавать мне записки, бросая их через окно. В своих письмах она ругала отца за деспотизм и самодурство, но и сама ничего с этим поделать не могла. Светозар стал невыносим, всё запрещал, а больше всего приходил в ярость от одного упоминания моего имени. Я писал любимой о том, как жду встречи с ней, а также просил её потерпеть немного, поскольку у меня имелся план по их освобождению.

И он у меня действительно имелся. Я двигался к баронству семимильными шагами. Золото и серебро текло в нашу казну рекой. Захар сообщал, что все слои общества, населявшие Междуречье и Кварт, только и говорили, что о торговом доме «Игва».

Менестрель Дмитрий-Сороконожка не подвёл, написанная им песня о броне, спасшей воина от Зверя, звучали почти в каждой таверне и даже при королевском дворе. Мы задавали моду, создавали тренды, предлагали новое, невиданное и всегда «Игва» была знаком высшего качества.

Кузнечный и литейный цеха наладили серийное производство нужных в быту изделий. Васька исхитрился делать нержавейку.

Теперь только у нашего торгового дома имелись в наличии жестяные вёдра из нержавеющего металла. Эти и другие жестяные изделия считались новым стандартом качества. Наше клеймо автоматически удорожало стоимость этих изделий вдвое.

Другие мастера пытались повторить наш успех, но их подделки и аналоги ржавели на глазах. Мы также продавали ножи, и разделочные топоры из высоко-углеродной стали. Эти изделия держали заточку очень долго и не были подвержены ржавчине из-за наличия в составе нашей стали легирующих добавок.

Мы создавали целые группы доселе неизвестных товаров. Например, наши стальные иголки и ножницы любых размеров привели к тому, что в Кварте в моду вошли парикмахерские. На смену неудобным и тяжёлым чугунным котелкам в моду входили наши стальные кастрюли с крышками. Ну, а наши чайники со свистком считались чем-то вроде магических артефактов.

В последнее время я вынужденно курировал отладку будущего производства бетона. Василий создал для этих целей камнедробильную машину, в виде грохочущего барабана, который вращался вокруг своей оси, в то время как внутри него насыпались крупные камни. Соударяясь, они дробились на более мелкие фракции. Дополнительно внутри барабана были размещены стальные сменные полосы, которые били камни, разбивая их на меньшие куски. Полученный таким образом мелкий камень проваливался сквозь ячейки, устроенные для его отбора из барабана. Щебень складировали в кучи у деревянного частокола. Вскоре он нам понадобится.