Зевс яростно пожирает меня пылающими очами, могучая грудная клетка ходит ходуном. Затем ярость уступает место усталости, когда понимание растекается по его телу, усталость – апатии. Повесив буйную голову, он бредет к окну, открывает, и становиться на подоконник.
– Похоже, все кончено, – бубнит он, обозревая полмира под ногами, и ветер треплет его бороду, как на заре времен. – Мертвы нападавшие, безрассудные отступники и завистливые богоборцы, мертвы защитники, верные и преданные слуги, пустоголовое дурачье. Кто придет на смену нам?
И я отвечаю.
И Зевс, издав короткий вопль ужаса, ныряет в пучину. Ему лететь что-то около двенадцати с четвертью стадий. Что ж, туда и дорога.
Среди копоти и забвения меня встречает лишь Веста.
– Куда мы теперь? – вопрошает она, заботливо давая опереться на девичье, но отнюдь не хрупкое плечико, с гибелью детей вдруг ощутившему свой космический возраст старцу.
– Во вселенной еще полно места, – отвечаю.
Послелюдия: Успокоение.
– Крон? – неуверенно спросила она позже, томно повернувшись во влажных простынях и касаясь шелковистыми губами моей щеки.
– В общем-то, раньше меня звали Уран, и нечестивый Крон был моим первым, жаль не единственным плачевным сыном, – признался я, будучи вполне счастлив.
КОНЕЦ.