Вторжение с экрана

Вот и сейчас Фаирата сделала шаг назад, а Виты рядом не было. Колдунье не пришло в голову поступить так, как поступила бы подруга: использовать любые подручные средства, выдернуть шнур питания, разбить монитор чем-нибудь увесистым, пырнуть старика ножом, в конце концов. Реакция Фаираты была реакцией колдуньи: отступить и поставить энергетический щит. И обратиться за помощью к высшим силам, ей покровительствующим.

Старик вышагнул из экрана и оказался огромного роста, чуть ли не вдвое выше Фаираты, отличающейся миниатюрностью. Он медленно и неотвратимо надвигался на нее, угрожающе направив ей в лицо навершие своего посоха.

Фаирата сдернула с шеи шнурок с мобильным телефоном. «Sony Ericsson» – черный, угловатый и более тяжелый для точеной шейки, чем хотелось бы, он диссонировал со стилем колдуньи. В памяти телефона хранился один-единственный номер. Это был дар ее бога, Хешшкора Всемогущего.

Фаирата нажала кнопку. Старый маг шел, и его черная мантия развевалась, словно под ветром, от вихря сил, текущих сквозь него. Навершие посоха разгоралось ярким голубым огнем, в светло-синих глазах колдуна застыл лед, а змеиная голова в колбе скалилась торжествующе и с издевкой. Фаирата пятилась вместе со своим щитом, прижимая к уху мобильник.

– Абонент не отвечает или временно недоступен, – произнес в трубке равнодушный женский голос.

Фаирата растерялась. Такого не может быть! Заурядный с виду, на самом деле этот аппарат был амулетом вызова, способным связаться с богом даже в ином пространстве. Почему он не отвечает? На ее памяти этот Хешшкор отвечал всегда. Ни разу он не уклонялся от помощи своей посвященной, как бывало с другим Хешшкором, прежде единственным покровителем Фаираты. Постепенно она привыкла к тому, что в любой момент может на него опереться. И теперь зашаталась без опоры.

Она не знала, что ее бог сидит сейчас в темной лаборатории физфака без капли силы и флегматично посасывает принесенный братишкой «энергетик», а мобильник его разряжен, как и он сам. Он все потратил на свою Вселенную. Но если бы Фаирата и знала об этом, что бы изменилось? Какое ей дело до другой Вселенной, когда ее собственная вот-вот вспыхнет под ударом магического посоха и погаснет насовсем?

Старик ударил. С посоха сорвались голубые молнии, они оплели ее щит световой паутиной, дергаясь и треща. Фаирата в панике добавила в щит энергии и, сжав еще один амулет, висящий у нее на шее – золотую раковину, раскинула руки в стороны, строя специальную конструкцию силы:

– Приди, о Хешшкор!

Вызов по золотому амулету требовал сосредоточения. Молнии быстро выжигали щит, временно лишившийся подпитки. Приди, взмолилась Фаирата про себя. Приди скорее!.. Увы, порой Хешшкор не отвечал на вызовы. А бывало и хуже, когда он приходил и бросал ей: «Выкручивайся сама!» Из-за этого непостоянства она уже давно предпочитала не обращаться к нему вовсе. Но что делать, если обратиться больше не к кому?

Щит опасно задрожал. Взгляд Фаираты заметался от амулета к свирепому магу и обратно. Вдруг краем глаза она уловила движение слева. Саша! Ее верный Саша в белом махровом халате, проснувшись, бежал на помощь любимой супруге, вооружившись очками и размахивая табуреткой:

– А ну убирайся вон, не то я тебя…

Щит дрогнул и рухнул. Старик отставил посох в сторону и поднял колбу со змеиной головой, произнеся несколько слов. Фаирата почувствовала, как глаза змеи впиваются в ее душу, парализуя и замораживая. И Саша, занеся табуретку, на полдороге застыл, будто змея поймала и его своим взглядом. Саша, я люблю тебя, хотела она крикнуть в последний раз, но губы уже не слушались. До смерти оставалось всего ничего…

Канал еще не успел исчезнуть. Неожиданно для всех прямо перед старым магом возник черный гибкий силуэт. Мужчина в черной майке и черных клепаных кожаных штанах с длинными, ниже плеч, иссиня-черными вьющимися волосами, резко протянул раскрытую ладонь к змеиному сосуду. Тот выпал из рук старика и откатился в сторону, не разбившись.

– Ах ты! – старик перехватил посох и врезал набалдашником прямо в лоб новому персонажу.

У Хешшкора была надежная защита. Не чета жалким щитам смертных. Беда заключалась лишь в том, что он материализовался чересчур близко к злобному магу, оказавшемуся внутри его суперщита. Тяжелый набалдашник, усиленный вложенными в него заклинаниями, с хрустом пробил лобную кость и вошел в мозг.

Боги не умирают, но боль чувствуют, как и любое обладающее телом существо. Даже, возможно, острее: ведь им, в силу их божественности, нечасто приходится испытывать подобные ощущения. Хешшкор закричал, и тело его содрогнулось в агонии. Он попытался сформировать плазменный импульс и напоследок покончить с противником, но движение вышло смазанным: члены переставали подчиняться ему. Он оставался в этом теле, сколько мог, но все усилия были тщетны. Не в состоянии больше терпеть боль, он вынырнул в эфир и растворился в нем. А мертвая оболочка в черной майке и кожаных брюках упала на залитый кровью ковер.