Вторжение в Ойкумену (СИ)

Он подошёл к подземной речке, наклонился, посмотрел на своё отражение, чему-то усмехнулся и зачерпнул воду обеими руками. После того как умылся, Влад прикрыл глаза и стал осматривать место рядом с кинжалом. К нему подошла Света и осторожно взяла его за руку. Владислав благодарственно кивнул и продолжил своё занятие.

Маркус или Михель понимающе кивнул и что-то прошептал графу на ухо. И тот быстро закрыл глаза, а потом открыл, как будто соглашаясь со сказанным.

— Порядок, — наконец сказал Влад. — В ларце только кинжал, и никаких ловушек.

Он выпрямился и одним прыжком перемахнул воду, отделявшую его от острова. Взял ларец, покрутил в руках, а потом безо всякой магии открыл крышку.

Взгляду Владислава предстал самый обычный короткий меч, из тех, которыми пользовались в древние времена. Влад не настолько хорошо разбирался в оружии, чтобы понять, как он называется. Он почесал голову, а потом взял кинжал императора Оттона в руки.

Его как будто прострелило от макушки до пяток. Покачнувшись и едва не выронив меч, Владислав положил его обратно в ларец и захлопнул крышку. Некоторое время он постоял, раздумывая, а потом в один прыжок вернулся на берег, где его ждали граф со слугами и Света.

— Дурак, — сказал Маркус или Михель. — Не всякий его сможет взять в свои руки.

— Достойный… — пробормотал Замойский.

— Уверенный в себе, и правоте своего дела воин, лидер сам по себе, — наставительно сообщил ему спутник графа. — В этом-то и была ошибка создателя кинжала. Он не понимал, что его враги уверены в своей правоте.

— Понятно, — кивнул Влад.

— Можно посмотреть? — взволнованно попросил Фалькштейн.

Владислав пристально взглянул ему в глаза, а потом кивнул и открыл крышку. Леопольд фон Фалькштейн глядел на кинжал императора Оттона благоговейно, как на святыню, потом махнул рукой и Замойский закрыл ларец и передал его своей спутнице.

Светлана взяла ларец, а потом, достав бумажку, прочитала какое-то заклинание, и он исчез. Маркус или Михель восхищённо присвистнул.

— Впервые вижу магию шелта, — завистливо сказал он.

Слуги. А впрочем, какие они слуги — очевидно же, что маги Тайной Имперской Канцелярии почтительно склонились.

— Ну всё, — развёл руками Влад. — Наша миссия выполнена, а у нас ведь осталась ещё две недели.

— Тогда в чём дело друзья? Я ведь могу вас так называть? Так вот, друзья. Погостите у меня в поместье. Обещаю, ничего выспрашивать не буду, секреты искать или что-то подобное.

Он внимательно посмотрел на сомневающихся Владислава и Светлану.

— Ну а чтобы причинить вред ученикам шелта, надо быть полным идиотом. Меня же дядюшка прикажет втихую удавить, случись чего с вами по моей вине. Публично казнить нельзя, положение как-никак, а народ, как я уже сказал, не в курсе про пришельцев, а вот по-тихому очень даже.

Поскольку Владислав в момент его пламенной речи сканировал его мысли, и там не было никаких коварных замыслов или чего-то подобного, то они со Светланой, с удовольствием приняли приглашение.

Глава 13. Западная Склавиния

В то время, пока Влад со Светой пересекали границу двух империй Роберт Замойский и Антонина Акустьева въезжали в лехийский город Вексельмюнде на берегу Янтарного моря. Впрочем, не настолько лехийский, как хотелось бы самим склавинам. Дело в том, что незадолго до того, как Константин Суровый присоединил к своей империи Лехию, они этот город потеряли в войне с Грёнценом. И лишь пятьдесят лет назад во время пятилетней войны, его смогли отбить у Грёнцена. Кстати, та война стала первой для Василия Александровича Ингварова, который тогда и прославился, будучи молодым лейтенантом.

В общем, город-то вернули, но население за три с половиной столетия было практически замещено алеманами, или ассимилировано. И хотя многие алеманы поспешили убраться в Грёнцен или вспомнить Склавинских предков, городу оставили название, под которым он неоднократно входил в историю. Как славную, так и не очень.

Одна из этих историй и была связана с поручением, которое шелта дали Роберту и Тоне. В некие времена обитал в Вексельмюнде некий лехийский дворянин — пан Чешковский, известный под псевдонимом доктор Фортунус. Разумеется, маг со специализацией — чернокнижник. Как объясняли Тоне шелта, чем вызвали у неё очередной приступ истерики, чернокнижников церковь не очень-то одобряла и в нынешние времена, что говорить про события двухсотлетней давности. Тем более, и сами чернокнижники не раз давали повод к своему преследованию. Яды, проклятия — любимое оружие чернокнижников. Запросто могли, повздорив с деревенскими потравить все колодцы в округе. Навести порчу, извести плод, опять же к ним. За это люди охотно платили им той же монетой. Наводили церковь, отцов-инквизиторов, и добро пожаловать на костёр. Впрочем, нечасто им удавалось прихватить чернокнижника. Если только какого начинающего, да и то, для осуждения требовался суд, где в жюри вперемешку сидели маги с инквизиторами, а там поди докажи, он навёл чуму на город, или она сама пришла из земель, далёких с купцами и моряками.