Вторжение в Персей (Сборник)

Что бы случилось с этим вежливым молодым человеком, если бы он знал, что описки не было и что Сид Облаков действительно моложе себя на двадцать лет? Но ни Сид, ни Нина не стали ему объяснять факт, не поддающийся объяснению. Они получили брачное свидетельство и поехали домой.

Шофер такси нервно и даже с досадой прислушивался к их разговору, через пять минут он стал сильно нервничать и два раза чуть не нарушил правила уличного движения. Он слышал знакомые слова, но не мог понять их смысла. Да и был ли какой-нибудь смысл в том, о чем говорили пассажиры? А шофер любил порядок, любил, чтобы все было на своем месте - слова, поступки и даже мысли.

- Я почти стала верить, Сид, - сказала Нина, - что ты родился в две тысячи третьем году. Но как ты попал к нам из будущего?

- Нина, ты неправильно ставишь вопрос. Важно не как, а зачем. Я попал в прошлое, чтобы встретиться с тобой. Я не мог примириться со случаем, с тем, что ты родилась на сорок лет раньше меня. Я увидел твое изображение в старинном семейном альбоме у своей бабушки и сделал все, чтобы встретиться с тобой. Как видишь, мне это удалось.

- Почему?

- Ты неправильно ставишь вопрос. Почему с нами разговаривает Пушкин или Шекспир? Потому, что люди нашли способ мысленной одновременности разных поколений. Это изобретение назвали письменностью. Оно несовершенно. Пушкин может разговаривать с нами, но мы с ним не можем. В сказочно-волшебном институте, в котором я работал, нашли способ разговаривать с Пушкиным и Шекспиром не через века, а непосредственно, как я сейчас говорю с тобой. Но я пребываю одновременно и в своем столетии тоже.

- Объясни, Сид, как это тебе удается?

- Ты неправильно ставишь вопрос. Чтобы ответить, нужно вспомнить то, чего не было и нет, а то, что еще только будет, не так ли? Но это уже будет не воспоминание, а мечта. Ты хочешь, чтобы я помечтал?

- Хочу, - ответила Нина. - Я так люблю, когда ты мечтаешь.

Машина резко затормозила и остановилась.

- Выходите, - сказал шофер.

- Разве мы приехали? - удивилась Нина.

- Неважно. Выходите. Дальше не повезу.

- Горючего не хватило?

- Горючего сколько угодно. Выходите. Мечтайте в другом месте, а не у меня. Органически не выношу мечтателей. Извините. Мне надо к Горьковскому метро, в парк.

6

Они поселились в Нининой комнате. Не могли же они жить в саду под открытым небом, где Облаков, по его словам, стоял, ожидая ее.

У него не было собственной площади, он ждал, когда Союз художников выхлопочет ему квартиру. Но он был седьмым в длинной очереди, и она еще не подошла.

Правда, у него была отличная мастерская на набережной Кутузова. Он не только работал в своей солнечной мастерской, но и жил там. Разумеется, в те часы, когда не превращался в сад, а оставался человеком.

Его назначили членом комиссии по отбору картин для весенней выставки, и он забраковал монументальное полотно одного маститого и очень влиятельного человека. После того ничего не изменилось, кроме квартирного списка. Сид вдруг оказался уже не на седьмом месте, а на семнадцатом. По правде говоря, он не очень огорчился. В двадцать первом столетии он оставил отличную квартиру, полную красивых и легких вещей. Он, конечно, мог легко перенестись туда, но он не мог взять с собой туда Нину. На это он еще не получил разрешения.

Влиятельный человек, переместивший его с седьмого места на семнадцатое, каким-то образом догадался, что Сид нуждается в квартире меньше других.

- У вас же есть жилая площадь, - сказал он Сиду, когда Облаков после трехчасового ожидания оказался в его кабинете.

- Но она далеко, - сказал Сид.

- Что значит далеко? Туда скоро проведут линии метро и трамвая.

- Туда не проведут.

- Проведут. Согласно утвержденному проекту.

- Едва ли. Моя квартира не здесь, а в двадцать первом веке.

Влиятельный человек не умел удивляться даже в годы раннего детства.

- Ну вот, отдали родственникам свою площадь, а потом приходите сюда. Не порядок.

На этом кончился их разговор.

В окно Нининой комнаты был виден пустырь. Однажды Нина подошла к окну и вместо пустыря увидела сад. Она догадалась, что это сделал Облаков. Его в тот час не оказалось дома. Нина догадалась, что он превратил себя в сад и теперь стоит под ее окном, подымая толстые упругие ветви, полные листьев, пахнущих поздней весной.

Затем сад исчез. Вместо него снова торчал пустырь с одинокой будкой и унылым продавцом, принимавшим пустые бутылки, Нина догадалась, что Облакову надоело стоять под окном.