Вцепления и срывы

— Милые бедный колосок ровно заходи на ноготок, — поёт мама, — покрутись на ноготке и снова ты иди во влагалище ко мне. И снова ты иди во влагалище ко мне. Бедный милый колосок ты идёшь ко мне в носок. Ты идёшь на пятку, хочешь босонятку.

— Давай ещё раз споём, — попросила Людмила.

— Давай, — улыбнулась Таня и погладила дочку по голове, — поглядела на детский половой лобок дочки и спросила:

— Зацепила мой колосок своим колоском?

— Да.

Тогда давай.

Они запели снова тонкими голосами ту же самую песню, сделав жалостливые лица. Обе поют и морщат лбы. Колоски бегут по их ногам и ступням, переплетаясь между собой на босынях Тани и Людмилы, крутятся на ногтях и бегут снова в рычащие влагалища. Мама взяла руки дочки и стала ими шевелить в такт пению. Людмила принялась петь и улыбаться. Всё идёт хорошо. Колоски послушные и отличные. Они крутятся на ногтях, бегут по босыням, сплетаясь в сложные причудливые узоры, источая на всю комнату запах влагалищ. Людмила закричала маме, сделав испуганные глаза:

— Мамочка, у меня на левой босыни колоски запутались.

Таня прекратила петь, приподняла голову, оторвав её от подушки, лежащей на деревянном полу и уставилась на левую ступню Людмилы.

— Блядь, вечно эти колоски спутываются, да что такое? — Она положила свою руку на пухлую детскую босынь и стала водить пальцами по ней:

— Распутывайтесь, распутывайтесь, давайте же бедные тонкие колосочки, распутывайтесь, идите правильно.

— Мама, они ещё больше спутываются.

— Блядь ёбаная, — рявкнула мама, — ну сейчас пойдёт всё, на хуй сука блядь.

Они заорали в два голоса долго предолго, затянув первый гласный звук. Смешались вместе женский и детский голос, превратившись в какофонию.

Рявкнула мама за стеной:

— Блядь, снова чего — то у них пошло не так. Ну каждый вечер чего то у них начинается. Ни одного вечера нормально не проходит у них в комнате.

Мама знает, что Таня просила не вмешиваться в обучение её дочки. Она неоднократно видела и слышала её ошибки в обучении, но держала своё слово и потому, как только снова услышала за стеной крики старшей дочери и своей внучки, то осталась в комнате, продолжая обучать вцеплениям Волгу. Взглянула Таня на свои ступни и закричала:

— Спутались, спутались, переколосило.

Указала Людмила на левую босынь:

— Мама, они ещё больше спутались.

— Вот же блядь, — рявкнула Таня и принялась сильнее натирать босынь. Стали выскакивать из пола один за другим в хаотичном порядке ногти, сопровождаясь вычурными двойными визгами Тани и дочки. После чего детскую ступню затянуло во влагалище Тани. Обе завизжали, расширив глаза. Таня вытянула детскую ступню Людмилы из своего влагалища, а она снова туда заскочила, заставив завизжать Таню и Людмилу ещё громче.

— Чего делается, — произнесла за стеной мама, посмотрела на Волгу и произнесла:

— Умничка, Волжаночка, а теперь осторожно выбей свои ноготочки и перецепись.

Волга застучала пятками, ногти стали выскакивать, а пальцы распрямляться.

— Так, умница, Волга, а теперь вцепись сырно — босырно.

Волга соединила пятки, развела носки и снова вцепилась ногтями в пол.

Таня в это время уставилась на ступни Людмилы и прокричала:

— Блядь, колоски снова затягивают. Мамочки.

Таня обхватила детскую пирожковую ступню Людмилы и принялась работать на плюсне пальцами:

— Распутывайтесь, распутывайтесь.

Людмила закричала, перейдя на визг, проехала попой, словно по льду и притянулась своими половыми губами к половым губам Тани. Обе вылупились друг на дружку. Глаза их округлились. Они начали кричать в два голоса. Закрутила Людмила ногами с пухлыми крупными ступнями, начав визжать. Захлопала Таня по своему лобку и попыталась отодвинутся, но дочка проехала следом.

— Да что это такое? — проорала Таня, — всё запуталось. Всё переколосило. Ебучие колоски сцепили нас пиздами. Ааааааа, — закричала Таня и зашлёпала рукой по половому лобку. Людмила стала повторять за своей мамой Таней. Перешла Людмила на рёв, упёрлась руками, начав пытаться, отодвинутся от своей мамы Тани. Влагалища стали рычать, груди мычать. Таня зашлёпала по своей груди, крикнув Людмиле:

— Ты то же по своей детской груди шлёпай, чтобы она не разошлась.

Людмила приподняла ручку и принялась хлопать ладошкой по пухлым грудям, похожим на булочки. Шлепки раздаются то и дело, смешиваясь с визгами и рычаниями. Людмила указала на мамины и свои голые ляжки и провизжала:

— Ещё сильнее спутываются. Мама, мама.

— Да что это такое? — рявкнула Таня, — снова всё началось.

Обе закричали долго — предолго, а когда закончился в лёгких воздух, набрали снова и закричали в два голоса ещё сильнее. Людмила стала быстро шевелить пальцами ног и шлёпать то по правой, то по левой босыни. Материться Таня и хлопает по ляжкам, то по своим то по детским. Они аж все красные начали делаться. Несутся по дому два голоса женский и детский. Глаза расширены, лица напуганы. Уставилась Мама на свою левую ляжку и захлопала по ней:

— Да куда ты идёшь, сейчас же ещё больше с ним спутаешься? Ну, ну куда ты идёшь ебучий колосок. Всё, блядь, спутался. Я же сказала в пизду.