Вцепления и срывы

Прошло ещё несколько месяцев, и наступил тот день, когда мама вдруг схватилась днём за живот и прокричала:

— Блядь, рожаюююю. Рожаюююю.

Вбежали в комнату бабушка, Таня и Настя.

— Вам ещё рано на такое смотреть, — крикнула бабушка и выгнала Таню с Настей из комнаты. Затем вышла, посмотрела строго на внучек и погрозила:

— Не заходить. Сейчас там будут роды. Бабушка вернулась вновь к маме и прокричала:

— Быстрей вцепляйся, быстрей вцепляйся.

Мама сморщила лицо и согнула пальцы ног в мощные матёрые кулачища. Бабушка стала растирать мамины ножные кулаки и промолвила:

— Аж побелели все от напряжения. Милая, милая, милая.

Мама стала глубоко дышать. Уставилась на неё бабушка и наблюдает. Мама заорала долго — долго. Бабушка попросила:

— Ты посиди тут, а я сейчас.

Вышла бабушка из комнаты, а мама осталась одна. Положила руку на живот, сморщила лицо, раскрыла глаза и закричала на весь дом. Затем снова замолкла и глядит на ножные кулаки и на вонзённые в пол ногти. Потекло из грудей молоко, из уретры моча. Мама погладила живот и снова закричала:

— Аааааааааааааа. Рожаю, рожаю. Блядь, сука, ёбаный в рот.

Залялакали в ванной тазы и вёдра. Вбежала бабушка со всем необходимым:

— Ничего, ничего, потерпи, потерпи, милая. Дыши вот так, как я.

— Мама, что ты меня учишь, я что ни рожала что ли, ни разу? — прорычала мама и посмотрела с укоризной, — знаю без тебя, как дышать, — она сморщила лицо, схватилась за живот и начала покачиваться. Выдохнула пару раз и провещала, — сейчас кажется опять схватка пойдёт.

Бабушка присела на пол, обхватила мамины ножные кулаки и стала крепко держать. Мама запрокинула голову и огласила дом долгим криком, а потом сказала:

— Сейчас быстро рожу, и всё будет в порядке.

Хлынула из влагалища вода. Бабушка крикнула:

— Воды отходят, воды отходят, — и кинулась за тазом.

Вода закапала с кровати. Стал весь пол мокрым. Бабушка произнесла:

— Не успела клеёнку подстелить. Теперь всё постельное мокрое будет.

— Это всё ерунда, — простонала мама и оскалилась, — главное, чтобы Злата родилась.

— Это точно. Главное чтобы девочка родилась здоровой.

Они улыбнулись друг дружке. Бабушка радостно, а у мамы вышел оскал через боль.

Мама принялась клокотать связками, а бабушка держать ножные кулаки от срыва.

— Давай милая, давай хорошая, — и засунула левую руку во влагалище мамы, — я уже её чувствую. Она всё ближе продвигается. Давай милая, давай хорошая.

Мама взяла белое полотенце, вытерла молоко, сочащееся из грудей, положила возле себя и снова долго закричала.

— Давай, давай, — пролепетала бабушка.

Мама перестала кричать и сидит, ждёт. Затем поглядела на половой лобок и на бабушку, сидящую рядом с полотенцем наготове. Вцеплены ногти ступней в доски. Напряжено мамино лицо. Бабушка сказала:

— Ещё немного, милая, осталось, ещё немного. Там уже головка подходит.

Мама опять заорала дурниной и стала долго тянуть звуки. Зарёванное красное лицо. Крики тужься, ахи, вздохи.

А в это время в Таниной комнате сёстры напряженно слушают, как кричит мама и радуются тихой. Таня так и хочет от радости обнять сестрёнку, прижать к себе и поцеловать. Она поглядела в окно, и словно заново расцвёл для неё весь этот мир. Захотелось выбежать на поляну залитую солнцем, вцепиться пальцами ног в землю и закричать. Настя то же сидит рядом, радуется тихо и еле сдерживает улыбку. Раздался опять по всему дому крик мамы.

— Давай, давай, давай, — примешался крик бабушки.

Мама закричала снова долго и протяжно. Настя обняла Таню и слушает с напряжённым лицом происходящее, а А из комнаты раздалось:

— Оля, давай ещё раз. Давай, милая. Сейчас она выйдет, сейчас выйдет.

Мама закричала вместе с бабушкой громко и долго. Голоса их слились. Понёсся по дому громкий пердеж.

— Давай, — прокричала бабушка.

Мама затянула долгий звук.

Таня услышала низкий говор бабушки:

— Лезет, лезет, лезет.

— Мама, она вперёд головкой идёт?

— Да, доня, всё в порядке. Давай давай.

Раздался снова натужный крик мамы. Настя обхватила Таню сильнее, а Таня в ответ обняла Настю. Так и они и сидели. Вдруг через некоторое время затишья вбежала бабушка со слезами и напуганным лицом:

— Таня, беда, беда, Злата удушилась, Злата удушилась.

— Как? — встала Таня.

— Пуповина вокруг шее обвилась, и Злата удушилась.

Раздался это время из комнаты душераздирающий крик:

— Маленькая Злата, дыши крошка, дыши. Не покидай меня, я прошу тебя, не покидай. Удушилась, удушилась.

Бабушка возвратилас в мамину комнату:

— Горе то какое, горе то какое.

Настя заплакала. Таня встала посередине комнаты, оглушённая происшедшим. Она не может поверить, что такое случилось на самом деле. Она захотела, чтобы это стало сном или бы вошли мама с бабушкой и сказали, что это шутка. Но нет, всё было серьёзно. Таня подкралась осторожно к открытой двери комнаты и увидела маму прижимающую к груди мёртвую новорожденную девочку с пуповиной, уходящей во влагалище к маме. Стало ясно, что ребёнок мёртв, и он стал выглядеть, как молчаливая кукла, весь обмякший и пластичный. Бабушка сидит рядом и утешает маму.