Вуаль из солнечных лучей

И тут в дело вступает граф де Ранси, у которого, кстати, лжеплемянник жил перед дуэлью. Тот самый граф, который не волновался за судьбу виконта – а не волновался он потому, что двойник не был его родственником, и потому, что исход дуэли был предрешен. Граф действительно закрыл глаза, зная, что полковник Уортингтон обречен – но обречен не потому, что где-то неподалеку засел еще один стрелок, а потому, что двойник оказался заведомо сильнее. Ведь полковник был уверен, что имеет дело с совершенно неопытным противником, но на самом деле противостоял ему тот, кого Сергей Васильевич Ломов назвал драконом. И в притворный обморок после дуэли лжевиконт упал только для того, чтобы помешать Джереми Скотту вызвать себя еще раз.

Однако роль старого графа вовсе не ограничивалась присутствием на дуэли в качестве секунданта. Если бы кто-то посмел высказать сомнение в том, что Пьер де Ботранше настоящий, граф де Ранси с негодованием бы опроверг подобные наветы.

«Па-азвольте… – бухнул кто-то в голове Амалии. – Моя первая встреча с Тревором Уортингтоном… так она была подстроена, чтобы втереться ко мне в доверие! Граф играл роль, которую ему отвели, и нельзя сказать, что она ему нравилась… Мне казалось, что Тревор ему не по душе – нет, графу была не по душе вся ситуация… А как ловко капитан вмешался в разговор, когда я стала допытываться, почему граф сказал после выстрела ту странную фразу… И в конце нашей беседы…»

«Нет никакой романтики в том, на чем лежит тень смерти», – сказал тогда граф и посмотрел на капитана Уортингтона. Амалии тогда показалось, что ее собеседник имел в виду дуэли, но на самом деле граф говорил о другом: о человеке, приносящем смерть.

«Кто же он такой? – напряженно думала Амалия. – Уж точно не француз, раз говорит по-английски как англичанин и даже такие профессионалы, как Хобсон и Скотт, ничего не заподозрили… Международный авантюрист? Сыграл роль виконта де Ботранше, затем превратился в капитана Уортингтона, шумного, нахального и развязного… Куда же тогда делся настоящий капитан? Его перехватили на полпути, чтобы самозванец мог занять его место? И самое главное, как мне объяснить генералу Багратионову, что «Красная луна» – фальшивка для отвлечения внимания и никакого виконта де Ботранше нет в природе?»

От всех этих мыслей у Амалии даже заныл висок, и она приняла решение переменить обстановку, которое было проще всего выполнить, отправившись на прогулку. На улице Риволи баронесса Корф купила последние газеты и заодно отметила про себя, что слежка за ней не ослабевает, что навело ее на новые размышления.

«Предположим, Сергей Васильевич догадался, что виконт – вовсе не виконт и что никакой «Красной луны» не существует. Неужели это и есть та великая тайна, из-за которой его пожелали устранить? Нет, тут определенно замешано что-то еще…»

Вернувшись домой, Амалия устроилась в кабинете, тщательно задернула занавески, чтобы ее не было видно с улицы, и стала изучать объявления. Она начала с менее популярных газет, где объявлений попадалось немного, но не нашла в них ничего интересного и взялась за «Голуа».

«Хорошая кухарка, 36 лет, ищет место. Хорошие рекомендации. М. Б., ул. Клемана Маро, 22». Можно было составить текст так, чтобы избежать повторения слова «хороший», но к чему эти мелочные придирки? Тут не литература, а жизнь, человек ищет работу и, если повезет, найдет…

«Кухарка, вдова, 40 лет, ищет работу в Париже или окрестностях, может заниматься хозяйством, 5 лет проработала на одном месте. Писать Ж. Г., Королевская улица, 21».

Подавляющее большинство объявлений было посвящено поискам работы, и Амалия терпеливо прочитала их все. Одно, более пространное, чем остальные, привлекло ее внимание:

«Светская дама, вдова офицера высокого ранга, образованная, музыкальная (пианино, пение) ищет место секретарши или чтицы с 10 утра до 6 вечера. Писать в газету, инициалы М. Ж. Л.»

М. Ж., скорее всего, означает Мари-Жанна. Амалия подумала, что подательнице объявления должно быть лет 50 и она, скорее всего, никогда в жизни не работала, иначе бы знала, что от секретарш не требуется игра на пианино и уж тем более – умение петь.

«Если ее муж был офицером, она должна получать пенсию… Живет не по средствам? Или дети вытянули у нее все деньги? В любом случае, – мысленно заключила Амалия, – к тому, кого я ищу, это объявление не имеет никакого отношения…»

Покончив с чтением «Голуа», Амалия перешла к разделу объявлений в «Фигаро», который оказался настолько значительным, что занимал две полосы, хоть и неполные. Чего тут только не было – и реклама крема, начинающаяся словами «Даже феи не могли так омолаживать, как чудодейственный крем такой-то», и адреса докторов, которые делали любые медицинские анализы, и «ученый аббат гарантирует успех на экзаменах по риторике и философии»…

Так как плата была построчной, в некоторых объявлениях попадалось столько сокращений, что над их расшифровкой приходилось поломать голову.

«Дама, 37 л., образов., музык., игр. на пиан., ищет место комп. Ул. Акаций, 7…»